Том 10. Жерминаль

Добавлю, что здесь, в стране, где вас так любят, я ежедневно слышу разговоры о „Жерминале“. Газеты Палермо, Неаполя и Рима страстно полемизируют по этому поводу».

Представители же лагеря реакции пытались принизить значение проблем, поднятых в «Жерминале», обвинить Золя в извращенном, одностороннем изображении жизни углекопов, в любовании их невежеством. Так, критик Квидам из «Фигаро» писал: «Я слышал от людей безусловно компетентных, что неумный и грубый натурализм „Жерминаля“ совершенно неестествен. Характеры углекопов неправдоподобны. Сведения о населении, местности и быте рабочих, какими их рисует нам Золя, очень спорны и частью неточны… Углекопы сейчас в моде, немало наблюдателей изучают их работу под землей и на земле, их стачки и домашний быт. Им посвящены книги и даже картины, как, например, мрачная „Стачка шахтеров“ Ралли или известный роман Жорж Санд „Черный город“, где кузнецы в ее изображении составляют такой разительный контраст с углекопами Золя. Они имеются в книге Шербюлье „Оливье Моган“, в одном из последних романов Мориса Тальмейера, в такой захватывающей, мощной и печальной книге, где автор говорит о жизни и смерти углекопов — этих рабов угля.

Так что, имея столько данных, мы можем сравнить и сделать выводы… те, кто видел и кто знает, находят, что рабочий в „Жерминале“ не настоящий северный фламандский рабочий».

Нашлись и такие, кто утверждал, что «Жерминаль» — произведение несамостоятельное, что Золя многое позаимствовал из книг других писателей. На эти клеветнические обвинения весьма обстоятельно ответил Морис Франс в «Оторите» 3 мая 1886 года:

«…Что касается господина Золя, то кличка плагиатора ему уже приклеена: со времени выхода в свет „Западни“, когда его обвинили в том, что он списал „Le sublime“ господина Дени Пуло. И вот теперь. — „Жерминаль“. Ему бросают в лицо обвинение в использовании романа Мориса Тальмейера „Le Grisou“. Я имею честь лично знать, господина Тальмейера, он мне весьма симпатичен, я высокого мнения о его таланте; „Le Grisou“ — произведение значительное, которое надо читать, Но именно этот случай показывает те превращения, которые может пережить один и тот же сюжет, пройдя через противоположные темпераменты. В самом деле, „Жерминаль“ и „Le Grisou“ — две книги; дополняющие одна другую и объясняющие одна, другую. Что же касается книги господина Пуло, это куча курьезных документов, собранных человеком, который хорошо знал народ, но не имел времени или таланта переварить их».

Передовые люди Франции и других стран мира видели в романе Золя произведение выдающееся, которое одухотворено великой идеей гуманизма. Поль Лафарг, прочитав «Жерминаль», отметил: «Указать роману новый путь, вводя в него описание и анализ современных экономических механизмов-гигантов и их влияние на характер и участь людей, — это было смелым решением. Одна попытка осуществить это решение делает Золя новатором и ставит его на особое, выдающееся место в нашей современной литературе»[3].

Жан Жорес, давая 12 февраля 1898 года показания по делу, возбужденному против Золя по жалобе военного министра, заявил: «В его лице они преследуют человека, который дал научное и рационалистическое разъяснение природы „чудес“, того, кто в „Жерминале“ провозгласил рождение нового человечества, выступление пролетариата, который вырывается из бездонных глубин страдания и идет к солнцу».

В России перевод «Жерминаля» почти одновременно появился в трех журналах: «Наблюдатель», «Изящная литература», «Книжки недели». В 1885 году он вышел отдельной книгой. Это свидетельствует о том, что роман о революционной борьбе французских пролетариев был созвучен идеям и стремлениям русского народа.

В 1892 году в «Вестнике Европы» была напечатана статья В. Андреевича, в которой он писал: «Один роман Золя может сделать больше, чем сделают тысячи статей, исследований и памфлетов. Всякий поймет, прочитав его, ясно и отчетливо самое важное зло того общества, в котором ему приходится жить… Золя — человек большого ума и огромного художественного таланта, и он написал книгу, которую, конечно, можно назвать одной из самых важных книг конца этого века; та закваска, которую вынесет из „Жерминаля“ душа чуткого и впечатлительного читателя, есть самое нужное для того, чтобы наше время было переходной ступенью к лучшему будущему».

В большом очерке, посвященном жизни и творчеству создателя «Ругон-Маккаров», Иван Франко, высоко оценивая общественное значение романа о шахтерах, писал в 1898 году, что роман «Жерминаль» по богатству материалов, по глубине проникновения в сущность жизни углекопов является «самым лучшим и самым могучим созданием Золя».

Консервативная печать России отнеслась к роману отрицательно. В книге шестой за 1885 год журнал «Русская мысль» писал, что «за грязной и звероподобной иногда оболочкой он (Золя) не в силах рассмотреть человека и его души».