Том 10. Пьесы, написанные совместно

Мальков. Так это не ваше дело, а попово; и попа не вашего, а чужого.

Ашметьев. Отшучиваться, конечно, легче, чем оправдываться; но…

Мальков. Извините… Я согласен, что из вашей философии и морали я, как молодой человек, могу извлечь много пользы, но мне некогда, — это уж в другой раз, как-нибудь на досуге; и я приехал за другим…

Ашметьев. Что же вам угодно?

Мальков. Во-первых, я привез вам деньги за лес.

Ашметьев. Как, разве вы купили?

Мальков. Что ж тут удивительного? Кому нужен лес, тот его и покупает; кому лес не нужен, а нужны деньги, тот его продает. Все это в порядке вещей.

Ашметьев. И привезли деньги… как это кстати! Благодарю вас.

Мальков. За шестьдесят две десятины с саженями, по семьдесят пять рублей за десятину, четыре тысячи семьсот. Получите, сочтите и дайте расписочку.

Ашметьев(берет деньги). Гм?. Не много же однако.

Мальков. Нехватает вам, расчет не выходит?

Ашметьев. Да, если б еще тысячи три…

Мальков. Продайте рощу, что за парком-то!

Ашметьев. Гм! За парком, вы говорите?

Мальков. Сто рублей за десятину дам.

Ашметьев. Не хотелось бы…

Мальков. Сто десять.

Ашметьев. Жаль. Откровенно вам говорю, жаль.

Мальков. Сто двадцать.

Ашметьев. Я подумаю.

Мальков. Начнем думать, так либо вы раздумаете, либо я раздумаю. А по-нашему, в два слова, не сходя с места… (Ашметьев в раздумьи.)Завтра и деньги привезу… По рукам, что ли? (Протягивает руку.)

Ашметьев(подавая руку). Извольте.

Мальков. Вот так-то лучше. Я его и срублю, а тот поберегу: он в настоящем возрасте три процента приросту дает. Одно дело кончено, теперь другое.

Ашметьев. Я вас слушаю.

Мальков. Вам угодно было назвать меня материалистом, человеком бесчувственным, грязным и физически, и нравственно, способным развратить молодую душу и погубить в ней все высокое и благородное. Если бы вы говорили это так, для провождения времени, я бы махнул рукой; тешьтесь, сколько угодно. Но вы говорили это с злым умыслом, с намерением повредить мне в глазах девушки, которую я люблю, жалею, которую я хотел вырвать из дурацкой обстановки, где она ровно ничего не делает, а только повесничает. А вы меня чернили перед ней! Как это называется, позвольте вас спросить?

Ашметьев. Извините: это я вообще о людях вашей профессии…

Мальков. Коли вообще о людях, так и ступайте читать публичные лекции! А нашептывать, указывая прямо на лицо… Для этого по крайней мере нужно знать его….

Ашметьев. Я и оправдываться не стану… Но поймите, что под влиянием сильной страсти человек может иногда…

Мальков. На стену лезть, об печку головой биться. Это я понимаю; а клеветать на человека — уж это что ж такое!

Ашметьев. Ну, я прошу у вас извинения.

Мальков. Да что мне в вашем извинении! Не шубу из него шить. Это чорт знает что такое! Живешь смирно, никого не трогаешь, и вдруг тебя обзывают как нельзя хуже.

Ашметьев. Я прошу вас извинить меня, чего вы еще можете желать от меня? Мальков. Да нет, позвольте! Вы приезжаете в имение любоваться ландшафтами — выходит, вы честный человек; а я приезжаю, вооруженный наукой, извлекаю из имения пользу себе и людям, я за это — грязный материалист. Вы разоряете имение и бросаете деньги за границей — вы, значит, человек с чувством; а я на свои трудовые завожу школы и учу людей хлеб добывать, я за это — бесчувственный материалист.

Ашметьев. Но что же вам угодно от меня?

Мальков. Нет, помилуйте! Я полюбил девушку и хочу жениться на ней: это, по-вашему, «проза жизни, так поступают материалисты…» В чем же поэзия-то, и как поступают в таких случаях благородные идеалисты?

Ашметьев. Довольно. Вы желаете удовлетворения?

Мальков. Нет, не желаю.

Ашметьев. Чего же вам?

Мальков. Я считаю себя вправе требовать от вас, и требую, чтобы вы сейчас же сказали господину Зубареву, что нельзя бросать дочь без всякого призрения и что лучше всего он сделает, если отдаст ее за меня замуж.

Ашметьев. Извольте, с большим удовольствием.

Мальков. С удовольствием или без удовольствия, это ваше дело; а вот если вы этого не сделаете, тогда уж другой разговор будет.

Ашметьев. Нет, отчего же!.. Извольте… Я каюсь, я ошибся в вас… Я припоминаю теперь, вы похожи на один тип у Занда…

Мальков. Я похож сам на себя и ни на кого больше. Что там за типы! Живем, как живется! Пожалуйте мне теперь расписочку.

Ашметьев. Сию минуту. Прошу вас ко мне в кабинет.

Мальков и Ашметьев уходят в кабинет. Входят Марья Петровна, Варя и Мавра Денисовна.

Явление десятое

Марья Петровна, Варя и Мавра Денисовна.

Мавра Денисовна(Варе). Поедем-ка домой, будет странничать-то!