Том 10. Пьесы, написанные совместно

Настя. А я, мама, умею глазки делать, уж выучилась. Вот так если? (Принимает кокетливое положение, с вызывающей улыбкой.)

Сандырева. Ах, прелесть! И умница, и хорошенькая ты у меня. (Целует ее.)Нет, дешево я тебя не отдам… А в канцелярии-то у нас чорт ногу сломит! Почтальоны все пьяны, сортировщик совсем не явился. Помоги уж ты мне, а то я, кажется, умру, не дождавшись и генерала.

Настя. Не бойся, пойдем — все рассортируем!

Слышен за сценой быстро приближающийся колокольчик.

Сандырева(всплеснув руками). Батюшки светы!

Настя. Это он, мама!

Убегает направо; входит Михаленко.

Явление девятое

Сандырева, Михаленко и Сандырев.

Михаленко. Их превосходительство! Сам генерал-с! (Исчезает.)

Сандырева бежит налево и в дверях сталкивается с мужем.

Сандырева(с ужасом). В халате! Вылезьте из халата-то, вылезьте! Да бросьте ваш проклятый чубук! О, несчастный! Несчастный! (Уходит.)

Сандырев остается окаменев.

Действие второе

ЛИЦА:

Сандырев.

Сандырева.

Липочка.

Настя.

Шургин, гражданский генерал, губернский начальник в том ведомстве, в котором служит Сандырев, лет под 50, средней важности, в золотых очках.

Петр Степанович Иванов, чиновник при Шургине, чистенький, приглаженный молодой человек, в разговоре постоянно конфузливо улыбается и не знает, куда деть глаза.

Городской голова, корявая личность, неопределенных лет, силится поднять голову повыше, руки опущены, немного растопырены, в мундире.

Михаленко

Декорация первого действия.

Явление первое

Сандырева, парадно одетая, потом Липочка.

Сандырева(подкрадывается к затворенной двери в зале и прислушивается). Шагов не слышно, почивает! (Отходит.)Не ждать нам добра: сердит, ни с кем и не говорил, только и слов было: «Я хочу часа два отдохнуть!» Мое сокровище даже и встретить не успел. Быть нам нищими, чует мое сердце. Каков чиновник с генералом: новый какой-то, лицо — ничего, доброе; ни злобы, ни ядовитости незаметно, как у этих столичных умников! Он чуть ли не из семинаристов… манеры-то как будто… Что они там с моим дражайшим в канцелярии? Ведь мое золото в состоянии сам на свою голову нагородить с политикой-то своей.

В дверях направо показывается Липочка.

Куда ты, куда ты! Ты и не показывайся, знай свои пироги, да смотри, чтобы миндальное не подгорело.

Липочка. Да ведь это — скучно…

Сандырева. Пироги… пироги!.. Так и умирай над ними!

Липочка уходит, из канцелярии выходят Иванов с делами, Сандырев с книгами.

Явление второе

Иванов, Сандырев и Сандырева.

Сандырева. Пожалуйте! Здесь вам будет отлично. Канцелярия у нас грязна, и посетители там беспокоят; а здесь вы можете вполне углубиться.

Иванов. Да… здесь-с лучше…

Сандырева(указывая на ломберный стол). Вот на этом столе очень удобно; прошу вас.

Иванов усаживается. Сандырев кладет книги, закладывает руки за спину и безмолвно начинает шагать. Иванов разбирает дела и книги.

Сандырева(указывая). Это — входящий, это — исходящий журнал, здесь приходо-расходная, а вот страховой корреспонденции… У нас порядок во всем удивительный! Иван Захарыч сил своих не щадит для службы. (Сквозь слезы.)Это — подвижник. А что касается доносов На него его превосходительству, говорю вам по совести — одна клевета, низкая, гнусная клевета человека недостойного, презренного!

Иванов(углубляясь в бумаги). Я не знаю-с.

Сандырева(дергая мужа). А вы, как будто и не вас касается…. Да что вы, опомнитесь! Ведь нищета грозит.

Сандырев. Я, матушка, тридцать лет прослужил, и финтить мне не приходится! В отставку — так в отставку. А Михаленка я нынче вздую лучшим манером… (Уходит, направо.)

Явление третье

Иванов и Сандырева.

Сандырева(про себя). Вот чадушко-то! (Подходит к Иванову.)Вы рассматриваете страховую?

Иванов. Да-с, здесь нужно кое-что.

Сандырева. Ах, все страховое для Ивана Захарыча — святыня! Он, я не знаю… он меня даже близко не допускает к этим пакетам! Ах, позвольте ваше имя.

Иванов. Петр Степанович-с.

Сандырева. Петр Степаныч, не прикажете ли вам чаю, кофе или покушать что-нибудь?

Иванов. Нет-с, уж я сначала займусь.

Сандырева. Петр Степаныч, а генерал, кажется, не совсем здоров?