Том 1. Здравствуй, путь!

— Мухтар, — ответили ему. — Его нет дома.

Тансык спросил приезжего, как это сделал бы отец:

— Хабар бар?

— Бар, бар — весь народ убегает в горы.

За первым стадом прошло другое, третье, и так весь день. Вечером Тансык оглядел поляну — ни одного живого места: вся трава съедена и выбита копытами, кусты поломаны, ручей загажен.

Мухтар вернулся один.

— Где Утурбай? — спросила мать.

— У тебя есть Тансык, — сердито ответил Мухтар. — Зачем тебе Утурбай?

Мать забеспокоилась, но выспрашивать побоялась, — она решила, что Утурбай погиб, и начала украдкой плакать.

Мухтар переменил усталого коня на свежего, сунул под седло кусок просоленной баранины, несколько лепешек и снова уехал. Сделав горами верст тридцать, он выбрался к ночи на колесную дорогу, что проходила Боамским ущельем. Через час постучал в ворота караван-сарая.

Ему открыл работник-казах. Мухтар привязал коня к столбу, глянул на двор, полный телег, упряжных и верховых коней, и спросил:

— Что за народ?

— Разный, — ответил работник и потянул Мухтара за халат.

Они вышли со двора к реке, которая пробегала в нескольких шагах, сели на береговой камень. Под шум воды работник спросил:

— Куда едешь?

— Никуда. Буду ждать обоз с ружьями.

— Он здесь, — шепнул работник. — Охраны восемь человек.

Мухтар поднялся и сказал:

— Я лягу спать. Когда пойдет обоз, разбуди меня!

— Меня не будет, мы все убежим. Ты проснешься сам: хозяин поднимет большой шум.

Время было страдное, сенокосное. Хозяин караван-сарая встал рано. Кухонная работница-казашка обычно начинала возню до рассвета, но тут возни не было слышно. Хозяин обошел пустую кухню, потрогал холодный самовар и выругался:

— Куда она провалилась?!

Во дворе не суетились работники. Хозяин пошел на сеновал будить их, но заметил, что открыта дверь конного стойла, и заглянул туда. Коней не было. Не было и работников. Хозяин осмотрел сбрую и не нашел седел. Тут он начал ругаться так, что солдаты, сопровождавшие военный обоз, выбежали на двор с ружьями. Хозяин подступил к ним:

— Олухи, проспали! У меня сбежали все работники и увели всех коней.

Солдат мало тронула брань хозяина. Они осмотрели свои возы, нашли все в наличности и начали собираться в дорогу.

Хозяин напал на Мухтара:

— Ты когда приехал? С вечера тебя не было.

— Ночью приехал.

— Видел, как убегали работники?

— Ничего не видел. Приехал и лег спать.

— Давай коня! Я догоню мерзавцев.

Но Мухтар не дал коня, а вскочил на него и уехал в глубину Боамского ущелья.

Обоз ушел. Хозяин бегал по дому, размахивая кулаками, пинал ногами стулья, скамьи, — срывал свою злость. Вот он схватил за волосы жену:

— Ты чего дрыхла! Четырех коней угнали.

Он был не молод, но здоров, с большими кулаками, и жена приготовилась умереть. Она быстро-быстро лепетала молитву «Отче наш» и с зажмуренными глазами ждала, что муж хватит ее об стену и убьет, как кошатники убивают кошек об ободья колес.

Но муж вдруг успокоился, отпустил жену и проговорил:

— А знаешь, по-моему, начинаются серьезные дела. Не зря проклятые лошадники мечутся по дорогам. И мои убежали, почуяли что-нибудь… — Он сунул в карман деньги и пошел в ближайшую станицу покупать новых коней и нанимать новых работников.

В Боамском ущелье было пусто. Обоз шел спокойно, без помех. Солдаты переговаривались о родных местах. Все они были из далеких краев, все тосковали по дому, по семьям.

Временами то один, то другой замечал шевеленье кустов в стороне от дороги, но не придавал этому значения: мало ли кто может беспокоить кусты — дикий зверь, домашний скот, порыв ветра…

Солдаты решили сделать привал. Обоз свернул с дороги на ровную полянку среди придорожных утесов. В это время на другой поляне, хорошо укрытой кустами, собрались повстанцы. У них шел горячий спор. Одни предлагали открыть стрельбу, прикончить охрану, убитых сбросить вниз, где бесновалась река, подводы угнать — и от обоза не останется следа. В этой партии особенно усердствовал Мухтар.

Другая партия предлагала свой план — вступить в переговоры с охраной, убедить ее, что повстанцам нужно только оружие и совсем не нужна солдатская кровь. Если солдаты не станут сопротивляться, то отпустить их невредимыми. На этом особенно настаивал Утурбай.

— Ты всегда, как упрямый козел, идешь против отца, — сердился Мухтар на сына.

— Не ты ли — упрямый козел, — отбивался сын. — Всегда идешь против меня.

Решили испробовать совет Утурбая: чего лучше, если дело обойдется без пальбы, без крови.

Утурбай незаметно вышел на дорогу, а оттуда, словно уставший путник, свернул на поляну к солдатам.

— Здравствуй! — сказал он по-русски и попросил закурить. Солдаты протянули сразу несколько кисетов, потеснились и пригласили садиться: скоро будет каша, чай.

Утурбай сел, закурил и повел разговор издалека: давно ли служат; кто откуда родом. Солдаты были из разных мест и сами разные: двое русских, двое украинцев, татарин и еще такие, о каких Утурбай даже не слыхивал. «А мы всех, кто не казах, мешаем в одну кучу — русские», — подумал он.