Том 1. Записки покойника

«Кстати, о декадансе. Было бы любопытно проследить всякого рода футуризм в теперешних событиях. Между прочим, недавно в „Речи“ приводили заявление Всев. Эмил. Мейерхольда в беседе О-ва „Искусство для всех“:

Г. Мейерхольд очень удивляется, почему солдаты не приходят в театр и, молча, не освобождают его от „партерной“ публики… Г. Мейерхольд восклицает: „Довольно партера! Интеллигенцию выгонят туда, где процветают эпигоны Островского“.

Интересно, что Мейерхольд рассчитывает, будто демократические вкусы совпадают с его футуристическими кривляньями».

Как видим, взгляды «монархиста» Булгакова и «демократа» Короленко в отношении «биомеханики» и «кривляний» Мейерхольда были одинаковы.

…клоун Лазаренко ошеломляет… — Лазаренко Виталий Ефимович (1890–1939), талантливейший цирковой актер-сатирик, мастер клоунады и прыжковой акробатики. Булгаков восхищался его мастерством.

…артист оперетки Ярон… — Ярон Григорий Маркович (1893–1963), артист оперетты, народный артист РСФСР (1940). Булгаков мгновенно, как это было ему свойственно, угадал в молодом актере большой талант.

…из воздуха соткался милиционер. — Вот они, «зачатки» будущего «закатного романа». Ср.: «И тут знойный воздух сгустился над ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида» («Мастер и Маргарита», гл. I).

Фридрихштрасской уверенности, что Россия прикончилась, я не разделяю… — Булгаков в данном случае полемизирует с теми органами печати русского зарубежья (прежде всего берлинскими), которые на России уже поставили большой черный крест. Булгаков в то время еще верил в здравомыслие и национальное самосознание русского народа, а также в силу сохранившейся белой армии за рубежом. Писатель еще жил надеждой на возрождение России.

Сорок сороков^*

Фельетон написан в марте 1923 г. Впервые опубликован в газете «Накануне». 1923. 15 апреля. С подписью: «Михаил Булгаков».

Печатается по тексту газеты «Накануне».

Булгаков продолжает публиковать свои московские наблюдения, не забывая и мытарств, которые он испытал и продолжал испытывать в столице. Но «личное» у него органически вплетено в общую московскую панораму. И эта панорама не могла быть полноценной без «сорока сороков». Конечно, многие храмы были уже в запустении, часть из них была разрушена, но все-таки не настало еще время массового уничтожения церквей, монастырей, часовен. Еще действовали многие из более 800 храмов и часовен, включавших до 1917 г. более 1600 престолов (то есть «сорок сороков»). Несмотря на все трудности, разруху и запустение, Булгаков любил Москву, ее великолепные храмы, ее историческую часть. В дневнике (запись 23 декабря 1924 г.) есть такие слова: «Сегодня по новому стилю 23, значит, завтра сочельник. У Храма Христа продаются зеленые елки… Для меня всегда наслаждение видеть Кремль. Утешил меня Кремль. Он мутноват. Сейчас зимний день. Он всегда мне мил…» В это время у Булгакова еще не было предчувствия скорого уничтожения Храма Христа Спасителя, оно появится у него через пять-шесть лет и отразится в черновых рукописях фантастического романа.

Решительно скажу: едва… — Булгаков в своих эпиграфах к произведениям очень часто использует тексты классиков, иногда по памяти, иногда «подправляя» их для своих конкретных целей. В данном случае использована и «подправлена» цитата из «Горя от ума» А. С. Грибоедова:

«А, батюшка, признайтесь, что едва
Где сыщется столица как Москва».

Категорически заявляю, что я не герой. — Конечно, в этом саркастическом заявлении заложен прежде всего смысл политический. Но и «житейского» в нем немало. Об этом говорят многие дневниковые записи Булгакова. Приведем некоторые из них (19 и 26 октября 1923 г.):