Том 1. Великий град трепангов

Камни Дома черны, черны.
Дом – громадный гроб.
На горах у моря Черный Дом.
В этом Доме много комнат –
Там все мертво, мертво!
Душно, жутко там…
Ночью бродит кто-то.
Кто-то плачет ночью.
Кто? – не знают.
Кто услышит плач печальный, –
Тот забудет смех, улыбку;
Будет вечно одиноким.
Не найдет – умрет он страшной смертью.
Он войдет в бессмертный круг: –
Станет вечным черным камнем Дома.

Усть-Нарова (Гунгенбург)

11 сентябрь, 1916 год.

Бледный

Море… Бледный бродит ночью.
Волны плещутся у ног.
Бледный плачет. Ищет что-то.
Вдруг смеется. Вдруг кричит.
Смотрит… Видит… – Что? Песок?
Нет, – вокруг тоска, тоска!
Лик ее мелькает всюду: –
Странный, бледный, точно лунный.
Взор ее блуждает:
Сиротливый взор, пытливый
И печальный, и печальный!
Бледный плачет безысходно.
В лоно – к волнам клонит
Жутко! – Жалко жизни!
Смутно мысли меркнут – В сон!

Усть-Нарова

Сентябрь 1916 год.

Бал в черном доме

Бледнозеленые, в траурном скрытые,
       пляшут в потемках.
 Зубы сверкают!.. Блестки в глазах!..
Пляшут без шума в смерть-тишине.
  Только горбатый, изредка вскрикнет:
        – «Ворон ворвется!»
        «Гроб оборвется!»

Гроб над горбатым,
 как колыбель,
  мерно качается.
Бледно-зеленые кружатся, кружатся…
 Гроб обегают, –
  гроб их пугает.

Душно…
 Угарно…
  Угарно…
   Угарно!!!
Ветер горячий от пар пробегающих…

Скоро воскреснет Солнце над Домом:
  В щели вбираются черные нити, –
   Ночь собирается,
    прячется,
     корчится в Доме громадном.

Бледно-зеленые силятся слиться с ночью угарной.
  Ворон ворвался.
   Гроб оборвался.

Горбатый врывается в землю – делать весну.
 Скоро фиалки,
   С улыбкой лиловой,
    Зажмурясь игриво,
     Потянутся к Солнцу.

Усть-Нарова

Октябрь 1916

Дар мака

Таял воск. Огни струились ввысь.
Купол мглу стерег, сбирал оттенки.
Тени, блики обегали стенки.
На кресте дрожал в ознобе сыч.

Я лежал. Качалась колыбель.
Кто-то мысль баюкал монотонно.
Ветра жуткий шум носился сонно.
Где-то с ржавым скрипом билась дверь.

Тихо грызла мышь ребро в боку: –
Там, где сердце смутно трепетало.
Капли крови крыли покрывало.
Я влагал в размер стиха мечту.

Жизнь по каплям убегала прочь.
Я лежал с закрытыми глазами, –
Все лицо укутав волосами, –
Сжав рукой сухой раскрытый рот.

Без конца качалась колыбель.
Все влекло в страну забвенья. –
Воск слезами капал на каменья.
Мышь в груди прогрызла к сердцу щель.

С.-П-бург

22 ноябрь 1915 г.

Сумерки

Сумерки тьмятся – темницы.
Тени крадутся гробами.
Кто-то хромой и горбатый
В сумерках томных томится.

С.-П.-бург.

1916 г. Январь.

Ночью

Я взглянул в окно – увидеть мглу.
Ночь сочилась черным, жутким сном.
Точно кто-то лил и лил смолу
И смола стекала за окном.

С.-П.-бург.

1916 г., 31 январь.

«В какую глубь сошли желаний трепетные сети?…»