Том 1. Тяжёлые сны

Логин не откликнулся и продолжал углубляться в чащу. Скоро голоса замолкли, их заменил далекий, но звонкий голос соловья. Березы чутко наклоняли к нему молчаливые ветви, зелено и влажно задевали его по лицу, точно спрашивали у него, что значит жить и любить, и жаловались на свою грустную бессознательность. Он шел, – и сладостные грезы носились в его голове. Извилистые тропинки на каждом повороте напоминали ему милый образ девушки с доверчиво-ясными глазами. Точно белая тень мелькала перед ним в просвете ветвей; казалось, что на дорожке еще видны следы ее ног.

Он подходил к той лужайке у ручья, где первый раз увидел в прошлом году Анну и удивился ей. Мыслями о ней была полна его душа. Робкая надежда на любовь согревала ее. Бесшумный ручей, который широко разливался здесь на обмелевшем русле, блеснул перед ним гладкою поверхностью. Он отражал деревья, но не видел их и был печален. Старый дуб, под которым Логин увидел тогда Анну, выступал из мглы, с каким-то напряженным и скрытым волнением, словно желания, рожденные чьею-то горячею кровью, трепетно бились о его безжизненно-отяжеленный ствол и почти овладели его покорным сном. Что-то смутно темнело под этим деревом. Логин подошел.

У дерева лежал худенький мальчик, в рваных штанишках, изношенных сапоженках и пестрядинной рубахе с балаболами и помятыми кузиками. Наивно и кротко было его лицо; оно казалось синевато-бледным, потому что луна любовалась им и раздвигала холодными лучами верхние ветки деревьев. Короткие каштановые волосы слиплись на лбу неровными прядками. Засунув руки в рукава, поджимая ноги, он дышал быстро и тревожно и во сне иногда бормотал. С ним рядом стоял на земле пустой маленький бурак из сосновой драни.

Логин подумал, что это, должно быть, беглый из богадельни мальчишка, которым дразнили Баглаева. Истомленное лицо ребенка показывало, что он устал и изголодался. Очевидно было, что нельзя его здесь оставить. Логин потряс его за плечо. Мальчик открыл глаза. Логин сказал:

– Вставай, брат, домой пора!

Мальчик приподнялся и сел на землю. Он лихорадочно дрожал, глаза его горели, весь он был жаркий и потный. Логин спросил:

– Ты в богадельне живешь?

Мальчик беспокойно задвигался. Залепетал:

– Не хочу, не надо, не пойду в богадельню.

– Так как же? Здесь, брат, плохо ночевать, – сыро. Мальчик молчал и наклонялся вперед всем тонким телом, словно в дремоте.

– Пойдем, я тебя к себе отведу, – сказал Логин и попытался поднять его.

Мальчик ухватился за дерево слабыми руками.

– Ну что ж ты, я тебя не отдам в богадельню. У тебя отец есть?

– Нет, – прошептал мальчик, опуская руки и рассматривая Логина.

– А мать?

– Нет.

– Кто ж у тебя есть?

– Никого нет. Оставьте, пустите, – шептал мальчик, рванулся, чтобы встать, но как-то ослабело вытянулся и лег на траве.

– Ну, что ж ты! – повторил Логин. – Вот я нашел тебя, теперь, брат, ты мой, а в богадельню я тебя не отдам. Пойдем.

Мальчик с помощью Логина поднялся на ноги. Он бессильно покачивался и, по-видимому, переставал соображать и сознавать. Логин поднял мальчика на руки. Мальчик, почувствовав себя на воздухе, потянулся руками и охватил шею Логина. Логин понес его. Мальчик дремал; ему сделалось тепло, – он улыбнулся. Потом он открыл глаза и посмотрел на Логина.

– Да вы меня в богадельню не отдавайте, – сказал он внезапно.

– Ладно, не отдам.

Мальчик закрыл глаза и помолчал.

– Я заслужу, – опять сказал он.

– Ну ладно, спи себе.

– Я сам пойду, – сказал он, помолчав еще немного. Логин поставил его на ноги. Мальчик ухватился за его руки.

– Меня Леонидом зовут, Ленькой, – сказал он и приник к ногам Логина.

Логин приподнял его лицо с устало-закрытыми глазами, неподвижное и бледное.

– Эх ты, путешественник! – сказал он. Мальчик молчал. Логин опять взвалил его на плечи. «Однако нелегкая ноша! – думал Логин, подходя к дому. – Недостает того, чтобы он умер у меня на плечах».

Ленька не умер, но был болен. Несколько дней пролежал, начинал бредить, но все обошлось легко. Логин позвал к нему врача, и тот принялся угощать мальчика микстурами. Надо было определить положение ребенка в будущем. Логин заявил о своем желании взять мальчика на воспитание. Препятствий не оказалось. Однако все, с кем Логину приходилось говорить об этом, удивлялись и спрашивали:

– Да на что он вам понадобился? Маята одна с ними, – у кого и свои, так плачутся.

Логин тоже удивлялся и отвечал вопросом:

– Да куда ж мне его деть?

– Как куда! Ведь он же был в богадельне?

– Да я обещал ему, что не отдам его туда: он не хочет.

– Вот еще, нежности какие! С непутевым мальчишкой!

И не было в городе никого, кто бы не подивился странной затее Логина.

– Дурь на себя напускает! говорили благоразумные люди.

А те, до кого уже дошла сплетня, зародившаяся в разговоре Мотовилова со Вкусовым, многозначительно переглядывались.

Одни Ермолины не удивлялись и не сердились на Логина. Анна однажды сказала ему с улыбкою:

– Достанется вам за Леньку.

– От кого?