Том 1. Тяжёлые сны

Сергей Яковлевич притеснял Валю и старался показать ей, что он – начальник. Лизавета Никифоровна «подпускала шпильки». Батюшка-законоучитель держался сначала дипломатично, но предпочитал Сергея Яковлевича: у учителя бывала водка, у Вали ее не было; Валя жила в избе у крестьянина, которому платила пять рублей в месяц за квартиру и за обед, – Сергей Яковлевич жил посемейному, солидно, у него можно было и закусить после урока.

И вот однажды, когда при такой закуске случилась Валя, батюшка решился дружески попенять ей, что она мало следует примеру старших.

– Вы их избаловали, Валентина Валентиновна, – укоризненно говорил он, закусывая верещагою водку, – давно ли здесь, а избаловали. Нехорошо-с!

– Да чем же?

– У Лизаветы Никифоровны не так бывало. Были тише воды, ниже травы. Без мер строгости нельзя-с, милостивая государыня!

– Вестимо, нельзя, – солидно сказала Лизавета Никифоровна.

– Да коли мне не приходится наказывать!

– Да, вот разводите им ушами, – вот и распустили.

– Да коли не за что наказывать, так как же, батюшка?

– Ну, это дичинка с начинкой, – сказал Сергей Яковлевич.

– Гм, не за что! – продолжал батюшка. – А вот вам пример: придет к вам какой-нибудь мерзавый мальчишка с грязными лапами, так вы что сделаете?

– Пошлю помыться, – ответила Валя.

– А если и завтра тоже?

– Ну, что ж, ну, опять пошлю мыться.

– Нет-с, это канитель одна. А вот вы у вашего большака спросите, как он в таких случаях поступает, а то вы очень артачливы, вам бы все по-своему.

– Гы-гы, да-с, вы у меня спросите, дело-то лучше будет. Слава Богу, не первый год в школе.

– Ну, как же вы поступаете?

– А вот как: я такого неряху, не говоря худого слова, пошлю на двор да велю ему на руки шестьдесят ковшиков вылить.

– Это зимой-то?

Да-с, зимой. Небось, другой раз не захочет.

– Ау, брат, не захочет, – подтвердил батюшка. Так-то вот, молоденькая наставница, вы у нас, опытных людей, спросите.

– А по-моему, это глупо, – сказала Валя, густо краснея.

– Вот как! – воскликнула Лизавета Никифоровна, – скажите, пожалуйста, мы и не знали!

Вскоре произошел случай, который заставил батюшку занять положение, явно враждебное Вале.

Когда батюшка приходил на урок в ее отделение, – младшее, – Валя уходила домой. Однажды во время батюшкина урока не посиделось ей дома, и она вернулась в школу раньше обыкновенного. В сенях услышала она крик батюшки и вой мальчугана. Она открыла дверь. Удивительное зрелище представилось ей.

Батюшка с ожесточением бутетенил свернутую полою рясы мальчика; другую руку он запустил ему в волоса; мальчик вопил и корячился. Другой наказанный стоял у печки вверх тормашки; ноги его были подняты на печку, тело наклонно свешивалось головою вниз, лицо, обращенное к полу, было закрыто опустившимися и спутанными волосами. Мальчик стоял как вкопанный, крепко упираясь в пол растопыренными пальцами.

Услышав стук отворившейся двери, батюшка выпустил мальчика, с которым занимался, строго посмотрел на Валю и спросил:

– Вам что угодно?

– Что вы делаете? – крикнула Валя, краснея до слез. Как вам не стыдно!

Она бросилась к печке и поставила мальчика на ноги. Мальчик тяжело пыхтел. Покрасневшее до синевы лицо его выражало тупой испуг.

– А позвольте вас спросить, госпожа помощница учителя, вы по какому праву вмешиваетесь в мои распоряжения? – воскликнул батюшка, грозно выпрямляясь. А по такому праву, что вы так не смейте поступать. Дурману вы объелись, что ли?

– Так-то вы при учениках поговариваете! Вы их против меня бунтовать! Ну, попомните вы это. Я вам улью щей на ложку! Я не останусь в долгу!

Батюшка ушел, грозно хлопнув дверью. Мальчишки сидели ни живы ни мертвы. Засудят, поди, – думалось им, – бесшабашную учительницу!

Начались у Вали раздоры с учителем и с батюшкою, раздоры, не раз заставлявшие ее поплакать. Поповны сделались также ее врагами и раз весною чуть не засыпали ей глаза табаком, когда она шла мимо их дома. Сеземкин помогал ей советами, – дал ей, например, рецепт от глупости, который Валя подбросила Сергею Яковлевичу и тем очень оскорбила его. Но когда с Яковом она поссорилась, уже некому было давать ей остроумные советы.

Когда Андозерский ушел, Логин опять спустился в сад. Девицы были еще в огороде. Логин подошел к калитке.

– Послушайте-ка, Валя, хотите я вам новость скажу?

Девицы захихикали.

– Ах, скажите, пожалуйста, – сказала Валя, жеманно поджимая губы.

– Вот скоро свадьба будет.

– Ах, неужели? Ах, как это интересно! Чья же свадьба?

– А вы будто не слышали?

– Право, не знаю.

– Андозерский женится. Валя покраснела.

– Не может быть! – воскликнула она. Логин улыбнулся.

– Отчего ж ему и не жениться?

– На ком же? – спросила Валя, насмешливо посматривая на сестру.

– А вот уж этого я вам не скажу. Впрочем, на богатой девице.

– На богатой? – переспросила Валя, стараясь сделать равнодушное лицо. – Вот как!

– Да, да, на богатой. Однако по любви.

– На ком же, однако? – приставала Варя.

– Нет, уж не скажу. Сами догадайтесь.

– О, я разнюхаю! – воскликнула Валя.

Она еще пуще покраснела и бросилась бежать домой.

Глава двадцатая