Том 1. Солнце мертвых

– Поп! Сон-то расскажи-ка свой, садись-ка… Горазда она на сны.

Сон хороший – по лицу дяди Семена видно. Он теперь и сам любит разбирать сны, бабью глупость. Бабка присаживается на кулаки. Исхудала, в чем душа держится, с носа висит мутная капелька. Есть ей, о чем плакать: другой сын, что в Москве живет, в каретниках, написал, что и его скоро позовут воевать. А он вовсе квелый.

– Не возьмут! – решительно говорит дядя Семен. – Такого добра не тронут, хромой он. А она все не верит, плачется. А он у меня, шельма, с портнихой живет, блудит…

– Чай, с белошвейкой… – плачется бабка, отжимая кулачком нос. – В шляпках водит, как барыню…

– Ну, и пущай… с белошвейкой. С портнихой-модисткой живет в сожительстве, с гражданской женщиной… на ее все жалованье изводит, сто рублей теперь выгоняет. Сто рублей! Такой каретник – черт его знает, какой! А полсапожки нонче для портнихи хорошей… красенькая! И вот к Успенью прислал ей, матери-то… три фунта баран-ков сухих да пастилы яблошной… да денег три рубля!

– Два рубли… Не добытчик… нет, не добытчик…

– А сто-то рублей! Вот с обиды-то и реветь, пятую неделю глаза теряет.

– Белошвейке своей кофту купил… писал. – Двадцать семь рублей дал…

– А тебе пастилы! мало? Реветь, дура… Да его, черта, в самые окопы надо, после этого! Черт-шишига… Образованный стал, книжки читает, в полиции сколько раз сидел, забастовки делал! У-у!!

Дядя Семен даже зубами скрипнул, кулаком затряс, задохнулся. Глаза сверкают, брови выгнулись – подвернись каретник – расшибет.

– Проклясть мало такого с… Да будь он, анафема!.. Бабка дернулась, соскочила с кулаков и затрясла скрюченным пальцем:

– Шу, ты… чумовой!

– Ладно… поеду-удосужусь… оттаскаю. Всякие слова говорит, как образованный… а родные ему – чего! Издыхать будем… змей холодный, не почешется! Образование ихнее… – стучит он кулаком по завалинке и отстраняет бабку, не видя. – Ты меня из-за него, паскуды… душу мне вынимаешь! Все равно прокляну, про себя! Чего это?! – тычет он к церкви. – Церковь Божия?! так? чего на ней стоит? Хрест?! Для чего хрест ставят? сказывай, для чего? – не то меня спрашивает, не то старуху. – А для того, что… спасение! пострадал и… и молись – смотри, помни! Кровь свою отдал драгоценную, за всякую… за всех змеев и за стервецов! Вот! За всех, хорошие ли, негодящие ли… За дрызг всякий, за воров-разбойников, за убивцев, за кровопивцев! Значит, памятуй. А у нас что?! По образованию как надо? Энти, образованные, а?! энти, стервецы… с кем воюем-то?! Они уж самые-то образованные, нет выше… я газеты читаю, знаю. Ну? Машины всякие, техники всякие, все пройзошли, нас дураками считают… Да мы-то ангелы Божие! Нет, погоди… я тебе распостраню мысли, погоди. На людях пашут! Людей всяким помойным дерьмом кормят, пленных! А под хрестом чего говорят, в церкви, а? О негудующих-пленен-ных! А они как?! Женчин догола раздевают, на окопы становят! на костре жгут, живых еще пристреливают! глаза пальцами протыкают! языки режут! ухи ножницами режут! газеты читал! Войну, змеи, начали, сколько годов ножи точили! а?! И нигде такого замечательного образования нет, все могут! А мы-то, Господи! Грязные, рваные, пьяные… по-родительскому ругаемся… грамоте не умеем, чисто в лесу живем… а как мы?! У нас, вон в Колбове, девять человек ерманов работают у барина. Ну? Вот сам видал, хрест приму – не вру… Тащут двое их бревнушко, а мальчишки в ночное погнали. Мальчишки наши как? Бог, говорят, помощь! Ей-Богу! Кто их учил?! А энти смеются, гадюки! Да чего еще… Один чтой-то по-своему крякнул на них, и засмеялись, да нехорошо так. Понятно, наши мальчишки кто в чем, рваные. На кофту смеялись, что в бабьей кофте, хлопья из рукава видать. Ну, я им и показал тут!..

– А что?

– Я их так…! Взял одного за ворот… а здоровые, черти… ну, да, ведь, и я не маленький. Взял его да головешку-то ему и нагнул-толконул! Кланяйся, такой-растакой, ежели тебе Бог-помощь говорят! Так и присели, ни живы. Мордастые, черти. А кормят-то их как у нас! Барин по-немецкому с ими говорит, барыня за ручку. Э! А они все ха-ют. Чтобы образование показать! Все у нас никуда, не по их все. Ведь, вот не знали-то, что они в гости будут… березы бы для их перекрасили, в речку бы молока напустили, перин бы им натащили… де-вок бы им… пожалуйте, удосужьтесь обратить такое ерманское внимание, извините уж только, необразованные девки, по-вашему не умеют…

– Чевой-то ты это нехорошо говоришь… грех! – остерегает бабка.