Том 1. Рассказы, сказки, повести

— Где же пчёлы?

— А их уже нет,— говорим.— Улетели.

— Куда улетели?

— Ну, «куда, куда»!— рассердился Павлик.— Будто они нам сказали куда!

— Чего же ты сердишься? Разве нельзя рассказать спокойно!

Мы стали рассказывать про всё, что случилось: и как достали пчёл у дедушки, и как они улетели.

— Может быть, удастся достать ещё у этого дедушки? — говорит Юра.

— Что ты!— говорим мы.— И просить больше не станем. Он нам дал, а мы уберечь даже не сумели. Не даст он нам больше.

— Что ж делать?

— Подождём. Может быть, прилетят обратно.

Стали мы ждать.

Юра и Толя сидели, сидели, потом им надоело. Они ушли и рассказали всем ребятам о том, что случилось. Ребята один за другим приходили и расспрашивали нас. Нам даже надоело рассказывать каждому. У Серёжи нос красный, как клюква, и распух на одну сторону. У Павлика раздулась губа так, что он сам на себя не похож. А у меня на голове вскочила шишка, и шея тоже распухла.

Мы прождали до обеда, но ни одна пчела не вернулась обратно.

— Наверно, они улетели к себе домой, на пасеку к дедушке,— сказал Серёжа.

— Скатертью дорожка! — говорит Павлик.— Если бы они и прилетели обратно, я всё равно не стал бы с ними возиться.

— А я, думаешь, стал бы? — говорит Серёжа.— Очень мне нужно, чтоб они меня жалили!

Я говорю:

— По-моему, это дело неинтересное: с ними возишься, возишься, а они тебя изжалят и улетят.

Тут прибежал Юра и закричал:

— Ребята, идите скорее, будем письмо писать!

— Какое письмо?

— Ну, письмо в пчеловодное хозяйство. Нина Сергеевна узнала адрес. Мы напишем письмо, и нам пришлют пчёл в посылке.

Павлик говорит:

— Можете писать сами: нас пчёлы теперь уже не интересуют.

— Почему не интересуют?

— Мы не хотим больше пчёлами заниматься. Мы решили это дело бросить.

— Как так? — говорит Юра.— Мы ведь всем звеном взялись за эту работу, а вы не хотите.

— Ну, мы будем какую-нибудь другую работу делать. Разве только эта работа на свете и есть?

Юра стал уговаривать нас, но мы твёрдо решили:

— Не хотим, вот и всё.

Так ему и не удалось уговорить нас. Мы теперь хитрые: будем что угодно делать, а с пчёлами пусть кто-нибудь другой возится.

12 июня

Утром я проснулся и насилу встал с постели.

Шея у меня распухла и болит так, что даже голова не вертится. Если хочется посмотреть в сторону, то приходится поворачиваться всем туловищем. И ещё шишка на голове болит. И рука болит.

Я пошёл к Павлику. Он сидит дома, а на шее у него компресс из ваты. Мы стали с ним вдвоём ругать пчёл за то, что они нас изжалили. Потом пришёл Серёжа с распухшим носом, и мы стали проклинать пчёл втроём.

Вдруг прибежал Гриша Якушкин:

— Ребята, пойдёмте пчеловодный инвентарь делать.

— Это какой такой инвентарь?

— Будем делать дымарь и сетки, чтоб не изжалили пчёлы.

— Нас и так не изжалят,— говорим мы,— мы это дело бросили.

Гриша стал уговаривать нас.

— Нет,— сказали мы.— Пчеловодство нам уже надоело. Мы уже попробовали, а теперь вы сами попробуйте.

— Ну что ж, и попробуем.

— И тоже бросите.

— Не бросим. Мы не такие, как вы!

— А вот увидим. Гриша обиделся и ушёл.

Ну и ладно. Вот изжалят их пчёлы, тогда перестанут храбриться.

13 июня

Сегодня шея уже не так болит. Головой можно вертеть, только не очень быстро. Если быстро вертеть, то ещё немного болит. У Павлика шея тоже ещё болит.

Приходил Гриша и показывал, какой они сделали дымарь. Напустил полную комнату дыму и ушёл. Подумаешь! Будто мы дыму не видели!

14 июня

Сегодня шея уже совсем не болит. И шишка на голове не болит. Да и шишки никакой нет. Уже прошла шишка, и голова тоже хорошо вертится. Даже махать могу головой. Только зачем мне махать головой? Я ведь не лошадь, чтоб головой махать. Больше ничего интересного не было.

15 июня

Утром мы с Павликом пришли к Серёже и стали играть в шашки. Я выиграл у Серёжи два раза, а у Павлика только раз, а Павлик у меня выиграл три раза, а у Серёжи ни разу, у меня Серёжа тоже выиграл два раза. Вдруг прибежали Женя и Юра:

— Ребята, идите скорее! Пчёлы приехали!

— Откуда?

— Ну, посылка пришла. Целый ящик, а в нём пчёл видимо-невидимо! Так и кишат! И ещё там две рамки с готовыми сотами. Идите скорее, будем пчёл в улей сажать. Очень интересно!

Мы вскочили и хотели бежать.

— А! — обрадовался Юра.— Говорили, что вас пчёлы не интересуют, а теперь самим интересно!

— И ничуточки не интересно,— говорим мы.— Будто мы пчёл не видели!

— Видали, да не таких. Наши пчёлы хорошие!

— Ну и целуйтесь с ними, если такие хорошие!

— И будем целоваться. А вы ещё придёте к нам.

Юра и Женя ушли.

Я говорю:

— Интересно пойти взглянуть, какие это у них там пчёлы.

— Не надо,— говорит Павлик.— Все скажут, что у нас никакой твёрдости нет.

— Почему?

— Потому что теперь ребята подумают, будто мы испугались трудностей и бросили дело, а когда за нас другие добились, мы тоже пришли. Раз мы твёрдо решили бросить, то нужно быть твёрдыми.

— Правильно,— говорит Серёжа.— Мы всем докажем, что у нас есть твёрдость.

Вечером я пошёл домой и стал думать о пчёлах. Всё-таки пчёлы, по-моему, не такие уж плохие. Они честно работают и носят в свой улей мёд. И очень дружно живут.