Пришёл сенокос, застрекотала на пожне сенокосилка, — полегли травы на землю и стали сеном.
Свезли то сено колхозники в район, сдали государству, от государства благодарность получили:
— Спасибо, колхознички. На удивленье у вас сено, приятное. Прямо хоть из него духи делай — «Душистое сено».
Накормили тем сеном колхозники лошадей да коров; жуют лошади да коровы — не нажуются, нюхают — не нанюхаются.
Набили тем сеном колхозники сенники себе, — спят на них — не нахвалятся: уж больно дух от того сена лёгкий да приятный, уж больно сны на тех сенниках сладкие снятся!
А всё от того Колоска от малого: как скосили его, так и взялся от него дух, что от того Ландыша весной.
Вот ты и примечай, сынок: где на лугу тот простенький Колосок имеется, где ему среди высоких трав хорошо расти, — там сено будет самолучшее, славное будет сенцо, духовитое. А нет на лугу Душистого Колоска — простой малой Душицы-травки — и нет от сена того духа, нет от него людям той радости.
Тут дед Савелий кончил попыхивать своей трубкой, вынул её изо рта и взглянул на Егорку.
Подперев голову рукой, Егорка крепко спал.
Дед Савелий встал и плотно прикрыл его свободной полой полушубка.
Подбежал Бобик; он долго гонял на берегу лягушек и притомился.
— Ну, волкодав, — посмеиваясь сказал дед, — садись карауль хозяина. Такая уж твоя собачья должность.
Бобик весело замахал хвостом в ответ, как будто соглашаясь бодро нести всю ночь караульную службу. Но когда дед, поправив поленья в костре, опять перевёл на него глаза, щенок тоже спал, прикорнув к ногам Егорки.
— Нахлопотались, — прошептал дед Савелий. — Малыши-Ландыши..
И опять запыхал своей трубкой.
ЛЕСНОЙ КОЛОБОК — КОЛЮЧИЙ БОК
Жили-были старик со старухой — те самые, от которых Колобок укатился. Пошли они в лес. Старик и говорит старухе:
— Глянь-ка, старуха, никак под кустиком-то наш Колобок лежит?
Старик плохо видел, да и у старухи глаза слезились. Наклонилась она поднять Колобок — и наткнись на что-то колючее. Старуха: «Ой!» — а Колобок вскочил на коротенькие ножки и покатил по дорожке.
Катится Колобок по дорожке, — навстречу ему Волк.
— Колобок, Колобок, я тебя съем!
— Не ешь меня, Серый Волк, я тебе песенку спою:
Волк рассердился, — хвать его лапой. Колючки в лапу впились Волку, — ой, больно! А Колобок подскочил и покатился по дорожке, только его Волк и видел!
Катится Колобок, — навстречу ему Медведь.
— Колобок, Колобок, я тебя съем!
— Где тебе, косолапому, съесть меня!
Медведь разозлился, хотел его в пасть схватить, губы наколол, — ой, больно! А Колобок опять покатился, — только Медведь его и видел!
Катится Колобок, — навстречу ему Лиса.
— Колобок, Колобок, куда катишься?
— Качусь по дорожке.
— Колобок, Колобок, спой мне песенку!
Колобок и запел:
И только было покатился по дорожке, — Лиса его тихонечко, одними коготками толк в канаву! Колобок — плюх! — в воду. Мигом развернулся, заработал лапками, — поплыл. Тут все и увидели, что это совсем не Колобок, а настоящий лесной ёж.
ЛАТКА
Здравствуй!
Таня сидела на крылечке — смотрела, как солнце тихонько опускается за озеро, покрытое льдом.
Вдруг идёт школьный учитель, а впереди него бежит незнакомая собачка.
Откуда такая? Таня таких не видела. Ростом невеличка, на коротких ножках, уши до полу, хвост культяпочкой. Сама вся белая, а на спине — чёрные пятна, и на одном глазу пятно, как заплатка.
Увидала Таню — марш-марш к ней на крылечко; села и лапку подаёт: здравствуй, мол!
Учитель подошёл, смеётся: