Том 1. Рассказы и сказки

— А я скорей всего ожидал, что Гавриил Семенович передает привет, — тонко прищурившись, заметил Яковлев.

— Это само собой, — ответил Стрельбицкий, строго посмотрев на простодушное, сильно попорченное оспой синеглазое лицо старика.

— А вы сами кто будете? — сказал Яковлев. — Что-то мне ваша личность как будто знакомая. Вы, случайно, не работали лет шесть до войны в исполкоме нашего Воднотранспортного района?

— Это не важно, — сказал Стрельбицкий.

— Ну, так я вас знаю, — улыбнулся старик. — Сперва не признал, а теперь вижу, что это действительно вы. Платон Иванович Стрельбицкий, верно?

Стрельбицкий нахмурился.

— Ничего, — добродушно продолжал Яковлев. — Это не имеет… Нехай это будете не вы, товарищ Стрельбицкий! А мы вас уже давно поджидаем. Днями меня вызывал один хороший человек к себе, в «Жорж», и попросил кое-что подготовить для вас.

В это время в сопровождении офицера мимо прошел взвод румынских солдат, — по-видимому, смена караулов. Стрельбицкий сделал движение отодвинуться от Яковлева и вскочить, но старик потянул его за руку вниз:

— Сидите, сидите! Нехай себе проходят. Вы думаете, они что-нибудь соображают?

Вяло и не в счет шаркая башмаками по мостовой, солдаты прошли мимо и скрылись за углом.

— Ни черта они не соображают, — с презрением сказал Яковлев. — До тех пор, конечно, пока мы им хорошенько не наступим на хвост, — тогда они станут кое-что соображать. Завоеватели! — прибавил он и сердито плюнул. — Так слухайте, — сказал старик, успокоившись, — наших людей тут работает до двадцати человек. Я говорю, конечно, только за тех, которые находятся на учете в организации товарища Черноиваненко и с кем у меня установлена прямая связь. Видать, есть еще порядочно людей из других отрядов, но с ними связи пока что не имеется. Ввиду того, что товарищ Черноиваненко нацеливает нас в первую очередь на срыв перевозок, я передал людям боевой приказ, и они все под разными предлогами постарались перевестись в артели грузчиков, а также на перешивку железнодорожной колеи.

— Правильно, — сказал Стрельбицкий.

— Так что вы их всех можете найти либо на Нефтяном пирсе, где сейчас аккурат идет перешивка колеи, либо где-нибудь среди грузчиков на Потаповском или Андросовском молу. Там, по-моему, уже работают двое ваших. Одного я даже лично знаю: Леонид Миронович Цимбал. А другой — вроде Серафим Иванович Туляков, но не ручаюсь. Может быть, и не он. По всему видать, что товарищ Черноиваненко таки крепко взялся за порт. Теперь дело должно пойти на полный ход… А вы где устроились, Платон Иванович? Как я вижу по вашей свае — на строительном участке по восстановлению оторочек Платоновского мола? Только знаете, что я вам скажу? Вы туда напрасно подключились. Там дело идет своим порядком. Крепко поставлено! — Яковлев округлил свои синие наивные глаза и усмехнулся. — Не могу вам сказать, какая именно организация там работает, потому что сам не знаю. Но думаю, что это непременно люди товарища Дружинина. Я за ними уже наблюдаю десятый месяц, а они до сих пор топчутся на одном месте. Нет, это не иначе как работа Дружинина! Такого красивого саботажа я уже давно не видел. Это вам Лимонов посоветовал носить сваю?

— Кто это — Лимонов?

— А как же, их производитель работ — Лимонов. Толковый человек! Понимает, что к чему. Для вас эта свая все равно как пропуск. Раз несете на плече сваю, значит, идете по делу. Можете с ней ходить по всей территории — вас никто не остановит. Вы обратили внимание, какую он у себя на участке устроил рационализацию? Как орудует, а? И главное, под самым носом у капитании. Отчаянный мужичок! Никак все же не пойму, как он действует: от Дружинина или сам по себе.

— Вы думаете? — спросил Стрельбицкий.

— Да, безусловно! Десять месяцев восстанавливают — и до сих пор восстановили, дай бог, какие-нибудь пятнадцать погонных метров. Герой!

И Стрельбицкий вдруг совершенно ясно понял значение всех действий шумного производителя работ: его грубых окриков, его «перекуров», его стремительной беготни по фронту работ, наконец, выражения его красного, потного лица — решительного до отчаяния и вместе с тем тайно испуганного, как у человека, который бежит по узкой доске над пропастью, сам ужасаясь своей дерзости.

III

— Теперь слушайте еще одну вещь, — сказал Яковлев, немного понизив голос. — Сегодня ночью из Констанцы пришел ихний пароход «Фердинанд» с боеприпасами для фронта. Ко мне утречком специально по этому поводу забегала Марья Трофимовна Савицкая, машинистка из управления порта, — вы, наверное, знаете, — тоже наш человек, состоит на учете у товарища Черноиваненко. Пароход будет разгружаться у Потаповского мола, а потом пойдет в Карантинную гавань на погрузку зерном. На разгрузке вряд ли можно что-нибудь сделать, поскольку Марья Трофимовна узнала, что перегрузка боеприпасов с парохода в вагоны будет производиться солдатами, а на погрузку зерна надо срочно перебросить наших людей. Какие будут ваши приказания?

— Надо вызвать стрелочников с Потаповского мола. Кто у нас там на учете? — быстро сказал Стрельбицкий.