Том 1. Рассказы и очерки 1881-1884

Отец с о. Марком ездили с визитом к Иринарху и приехали оттуда в самом блаженном настроении; о. Марк петушком забегал впереди отца и, показывая два ряда черных зубов, повторял: «Что я тебе говорил… а? Я тебе говорил… а? Это, брат, такой человек… такой человек»… Потом отец с о. Марком долго о чем-то беседовали в кабинете с глазу на глаз, туда же была приглашена мать, и опять совершилась та же таинственная беседа. Надя в обнимку с Симочкой ходили из комнаты в комнату. Верочка сидела с Агнией Марковной; Аполлон ходил по зале из угла в угол, безостановочно курил папиросы, постоянно вынимал из кармана часы, открывал их и, не взглянув на циферблат, снова прятал их в карман. Наконец эти таинственные совещания кончились, отец и мать показались из кабинета с самыми торжественными лицами, о. Марк улыбался и утирал грязным платком глаза; все сели.

— Теперь нужно спросить Агнию Марковну, — торжественно заговорил отец, — теперь за ней слово… Я, Агния Марковна, учился с твоим отцом, жили мы душа в душу, поженились, и вот бог наградил нас детками. Детки подросли… нужно пристраивать… Вот мы говорили…

Аполлон бледный, как полотно, смотрел своими серыми глазами на отца. Агния Марковна закраснелась и одной рукой перебирала оборочку своего платья; мне было и совестно, и больно, и как-то неловко за всех.

— Одним словом, Аполлон Обонполов делает вам предложение, Агния Марковна! — отрезал, наконец, отец. — Дело это очень важное, поэтому вам следует о нем хорошенько подумать, а мы подождем…

— Я… я не думала… я… — заговорила Агния Марковна, опуская глаза. — Папа… если…

— Конечно, Аполлон не кончил курса в семинарии, — заговорила мать, — но у него отличный голос… Архимандрит обещает ему дьяконское место.

Агния Марковна как-то испуганно, широко раскрытыми главами посмотрела сначала на мать, потом на о. Марка, разом побледнела и, закрыв лицо руками, выбежала из комнаты.

— Вот оно какое дело-то девичье, — снисходительно заговорил отец: — разговору даже боится…

— Это даже очень хорошо, — строго заговорила мать. — Агния Марковна, как воспитанная девушка, и в мыслях, конечно, ничего не имели, а тут вдруг…

— По-моему, живи не живи у отца, а все замуж выходить придется, — как-то плаксиво затянул о. Марк. — Только Агния у меня добрая душа… она… тяжело будет мне расставаться с ней, старику…

— Дело житейское, — смеялся отец и рассказал приличный случаю анекдот о том, как одна дочь говорила матери, что «хорошо тебе, маменька, было выходить замуж за папеньку, а ведь мне приходится идти за чужого».

Мать вышла из комнаты и через несколько минут вернулась с Агнией Марковной, которая заметно успокоилась и изъявила свое согласие. Жениха и невесту заставили поцеловаться, потом все молились, вечером приехал Иринарх, веселый, любезный, красивый. Подано было шампанское, и все пили за здоровье жениха и невесты.

— Оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене, — певуче говорил Иринарх, отпивая маленькими глотками из своего бокала.

Все были очень веселы, улыбались и вообще чувствовали себя необыкновенно хорошо; даже Аполлон повеселел и снисходительно улыбался Агнии Марковне. О. Марк несколько раз принимался рассказывать о том, как его пороли, Иринарх улыбался и, полузакрывая глаза, говорил:

— Это было прежде… Ведь дети, разве можно с них требовать? Я так люблю детей…

Иринарх даже прослезился.

Вечером этого многознаменательного дня произошло некоторое событие, кончившееся для меня самым печальным образом. Когда я вернулся из Заплетаева на свою квартиру, в моей комнате сидели Антон и Гришка, благодушествуя около графина с водкой. Они были сильно пьяны и недружелюбно посмотрели на меня мутными глазами; Гришка, как блудный сын, не присутствовал при сегодняшнем торжестве, но откуда-то уже все знал и встретил меня вопросом:

— Ну, будущий родственник, шампанское пил с Иринархом?

Я ничего не отвечал, предчувствуя что-то недоброе.

— Убили бобра… Ха-ха! — засмеялся Гришка, обращаясь уже к Антону. — Аполлон-то бельведерский пощелкал-пощелкал зубами в Таракановке и придумал: «Дай женюсь на богатой невесте»… Так я говорю, Антон?

— Та-ак, — соглашался Антон, как-то забавно поднимая брови кверху.

— Расчет самый верный… ха-ха! — продолжал Гришка, вышивая рюмку водки. — На голодные-то зубы и Агния Марковна сойдет за настоящую невесту… Убили бобра!.. Агния-то Марковна три года жила с Иринархом, надоела ему, да и Симочка подросла — вот дурака подходящего и подыскали столкнуть Агнию Марковну… Живет старуха за барином! А то позабыли, что я наследник… Ха-ха!.. Я им всем утру нос-от… Думают, умрет отец Марк, мы все наследство и заберем. Как бы не так!

— Ты говоришь, Гришка, Агния-то три года с Иринархом жила? — спрашивал Антон.

— А то как же иначе, конечно, жила: я сам от нее записочки Иринарху возил…

— А теперь, говоришь, он Симочку к рукам прибирает?

— Верно… конфеты ей возит, улыбается… У-у, разбойник! Гришка, брат, все видит, да ему наплевать на них на всех, мне отдай наследство — а там черт с вами со всеми.

— А ловко Иринарх облапошил Аполлошку Обонполова.