Том 1. Повести и рассказы

Однажды, перед завтраком, сидел я на террасе, и сердце мое было, как золото, и полно было сердце благовонным, тяжелым степным медом.

А через сад идет, вижу, поручик один. Видел я его несколько раз в саду с хористками из Бориважа.

Затянут в замшевый френч, белые перчатки, при шашке.

— Могу я видеть корнета Лавренева?

— К вашим услугам!

— Я, — говорит, — от общества господ офицеров… Мы, то есть общество, обсуждали ваше поведение…

— Как?..

— Ваше поведение, и господа офицеры уполномочили меня сделать вам дружеское внушение, не доводя дело пока до коменданта. Ваши открытые появления на улицах и в публичных местах роняют достоинство офицера, тем более что каждый знает вашу спутницу как женщину…

Потемнело у меня в глазах, шагнул к нему.

— Молчать!.. Если ваши губы произнесут определение этой женщины, я сделаю из них ростбиф.

Даже отпрыгнул он.

— Но позвольте!.. Меня уполномочили!.. Вы ответите!..

— Что ж, вы на дуэль во время войны меня вызовете? Не советую. Я просто вам кости поломаю. А насчет этой женщины можете сообщить господам офицерам, что они все ей на подстилку не годятся.

— Так и прикажете передать? — сказал он, оправившись от испуга.

— Так и прикажу. И еще скажите, что я их порадую еще больше.

Ушел он, а я сразу в город.

Нашел Марину.

— Маринка! Идем по магазинам!

— Что такое?.. Зачем?

— После скажу!

— Что ты затеял, Борис?

— Спектакль! Фейерверк! Не спрашивай пока ни о чем.

По набережной из магазина в магазин и в каждом так:

— Марина! Какая шляпа тебе нравится? Эта?.. Заверните! Какие туфля хочешь?

— Да постой! Ничего не хочу!

— Это не важно! Какие ты взяла бы, если б хотела? Эти? Примерь!.. Заверните! Какой шелк тебе больше нравится? Полосатый или в клеточку? В клеточку? Заверните! Чулки?.. Белье?.. Заверните! Перчатки?

На улице остановил почтенную даму.

— Мадам!.. Виноват!.. Какая лучшая портниха в Евпатории? Мадам Софи?.. Извозчик!.. К мадам Софи!

Марина хохотала.

— Мадам Софи? Снимите мерку! Вечерний туалет для концерта по последней картинке. К пятнице! Марина, тебе какой фасон нравится? Выбирай!.. Этот? Слишком скромен! Я думаю, этот лучше! Готово?.. Получите вперед! В пятницу утром должен быть готов!

Выкатились мы на улицу усталые, мокрые.

— Борис? Это ты мне?

Жесткими стали глаза у Марины.

— Тебе!

— Напрасно!.. Я не возьму от тебя ни одной булавки. С меня моего хватит.

— Маринка! Золотая, милая! После пятницы можешь бросить все в печку. Но в пятницу ты в моей власти. Утром заедешь к портнихе, возьмешь платье и приезжай ко мне.

— Чудак! — сказала она с сияющей улыбкой.

9

В пятницу у меня Золушка надела наряд королевы.

Когда повернулась ко мне, застегнув последнюю кнопку, я даже вздрогнул от радости.

— Хорошо! Теперь последняя пытка! К парикмахеру — и в театр!

— Куда-а?

— В театр! Я взял ложу на концерт Эрденко!

Задумалась Марина.

— Так вот зачем это?.. Подумай!.. Может, не нужно!.. Может, сам не выдержишь!

— А ты?

— Мне все равно! Я везде одинакова!

— Ну, и я не боюсь!

Заказанный извозчик ждал у дачи.

Из опытных рук мсье Христофора Марина вышла ослепительной.

Евпаторийский театр… Игрушечная клетка. Сцена незабываемого спектакля.

Публика была уже в сборе. Капельдинер открыл дверь ложи.

— Прошу! — склонился я перед Мариной.

Вошла она в ложу, высоко подняв голову, и, садясь, обвела партер небрежно прищуренными глазами.

Решительно в эту минуту она была повелительницей своей судьбы и чужих судеб.

Головы повернулись к нашей ложе, десятки ртов закапали слюной от изумления.

Сначала никто не узнал Марину в ее королевском одеянии..

Потом пролетел легкий гул смущения, негодования.

Марина спокойно повернулась боком к партеру, лицом ко мне.

И… ах, какой свет полыхнул в ее глазах!

Рука в белой бальной перчатке легла мне на руку, и, нагнувшись, она шепнула:

— Я тебя очень люблю!

— И я!

В первом ряду поднялась, синяя от негодования, толстая дама и яростно, громко сказала растерянному спутнику:

— Ни за что!.. Сейчас же уйду! Это беспримерная наглость!.. Вызов всему порядочному обществу!

Марина с равнодушным пренебрежением посмотрела на взбешенную бабищу, постукивая веером по барьеру ложи.

А ночью, когда мы вернулись в мою комнату, она бросилась мне на шею и заплакала от волнения, тревоги, счастья.

Утром ушла в своем ситцевом платьице, оставив пышные волны шелка и батиста небрежно брошенными на полу.

А в двенадцать часов меня вызвали к коменданту, обязанности которого нес древний зауряд-полковник Новицкий.

Старик был очень смущен, нес какую-то чепуху, совсем смяк и в заключение, отпуская меня, просил только не бравировать слишком.

10

Любила Марина незабвенно.

Была в ней жадная порывистость, вихрящийся огонь, простая правда, постоянная напряженная тревога, и были наши дни и наши стенные ночи, как искрящийся праздник.

Не знал я с Мариной будней.

И когда приходила она в мою комнату, белые, масляной краской крашенные стены расцветали семицветием радуги.

И вот, кто расскажет мне, кто объяснит, почему и как в плоском и сонном городке, где люди были плоские и сонные, как степные увалы в летний полдень, выросла она такая тревожная, пламенеющая, необыкновенная?