Том 1. Ларец Марии Медичи

— Еще бы! Во-первых, словесный портрет сделать надо, во-вторых… Кто его знает, не был ли он в перчатках?

— Ну подождем, недолго осталось…

— Это уж как дела пойдут. Медицина, брат, штука сложная. Нечто вроде прогноза погоды. Ни за что не отвечают. Все равно как шаманы.

— Факт.

— И все же, если вам повезет с этой краской, а Светловидов нащупает что-нибудь на месте, Свиньин от нас не уйдет… И его сообщник тоже!

— Конечно, тут не без сообщника! Такую работу проделать! И еще это убийство… Парень явно что-то знал.

— Безусловно! Иначе не было смысла идти на такой риск.

— А если это от отчаяния? Почувствовал, что его накрывают, заметался.

— Не думаю. Он заранее знал, на что идет… Конечно, возможно, что-то у него неожиданно сорвалось, не получилось… Тут, понимаете, вот что озадачивает: какая-то странная смесь приемов… Рядом с изощренной, почти сумасшедшей выдумкой топорная работа рядового громилы. Странно, не правда ли?

— Точно. Я это тоже заметил! Ведь огненный змей этот все-таки оригинальная затея. С психологией… И тут же мокрое дело… Медик считает, что Михайлова молотком пристукнули.

— М-да… Я вот хочу в субботу на Птичий рынок съездить.

— Зачем? Попугая купить? Я анекдот знаю про попугая…

— С водопроводчиком?

— Точно.

— Я тоже знаю. Это целая серия, попугайная… Шансы, конечно, почти нулевые, но вдруг он туда за кроликами ездил?

— Удава кормить?

— Да… Правда, если он был на представлении, то это отпадает. Укротитель объяснил товарищам, что Володька жареными цыплятами питается…

— Табака.

— Да. Пожалуй, что нет смысла ехать на Птичий…

— Точно. И вообще змеи могут по году не есть.

— Да… Только он-то ведь мог и не читать Брема… Ну ладно, двигайте в ВТО. Там, говорят, ресторан хороший.

Шуляк дождался, когда магазин закрыли в 14 часов на перерыв. Он постучался, показал удостоверение, и его впустили. Девушки только готовились разлететься по закусочным и продуктовым магазинам.

— Извините, что беспокою вас в перерыв. — Шуляк развел руками. — Но ничего не поделаешь, у вас всегда полно народу…

Продавщицы и кассирша были заинтригованы. Директор же, хотя и не знал за собой никакой вины, явно нервничал.

— Какие могут быть извинения, товарищ?.. — Он озабоченно нахмурился, всем своим видом выражая готовность помочь, чем только можно. Дело есть дело! Всегда рады.

— Дело у меня, собственно, пустяковое… Нужна маленькая справочка…

— Пожалуйста, пожалуйста! — Директор широким жестом обвел тесные свои владения.

На застекленных полках темного дерева лежали разноцветные парики, баночки с гримом, куклы, книжки по искусству, всевозможные краски и мази.

— У вас есть светящаяся краска «Огни св. Эльма»?

— К сожалению, вся продана. — Директор улыбнулся скорее радостно, чем сочувственно; у него явно отлегло от сердца. — Но, если вам очень нужно, я бы мог…

— Нет, нет! — замахал руками Шуляк. — Не беспокойтесь… Когда продана последняя банка?

— Когда, Верочка? — Директор повернулся к рыженькой девчушке в синем халатике.

— Еще позавчера, — тихо ответила Верочка и почему-то покраснела.

— Интересно, кто и зачем ее покупал? Всех вы, ясное дело, не помните, но…

— Разве всех упомнишь? — подала голос другая продавщица.

— Ответите, когда вас спросят, Тамара! — строго одернул ее директор.

— А все-таки, милые девушки, как вы думаете: кому может понадобиться такая краска? Театральным работникам?

— Какое там! — усмехнулась бойкая Тамара. — Они к нам и не ходят. Что надо, они по безналичному получают…

— Очень интересно, Тамарочка. Вас ведь Тамарой зовут? — Шуляк понял, что эта полная румяная брюнетка играет здесь первую скрипку. — Кому же она тогда нужна, если не работникам сцены?

— А кому угодно! Всем…

— Ну вы явно преувеличиваете! Наверное, все же не всем… Вы сколько банок продали?

— Семьдесят! — мгновенно ответил директор.

— Семьдесят банок — семьдесят человек, — кивком поблагодарил за справку Шуляк. — Это немало, но и не так уж много. Верно?

Директор кивнул.

— Некоторые по две банки брали, — уточнила Тамара.

— В самом деле? — удивился Шуляк. — Это же пять килограммов краски. Зачем столько?

— Мало ли зачем! — махнула рукой Тамара. — Рыболовы каждый день заходят, спрашивают.

— Рыболовы?

— Ага. Поплавки красить, чтобы в темноте видно было… Крючки опять же.

— А крючки зачем?

— Для ночного лова. Говорят, рыба лучше на свет идет.

— Век живи, век учись, — покачал головой Шуляк, не пропускавший обычно ни одной рыбалки. — И откуда у вас такие познания?

— У нее муж рыбак! — пискнула рыженькая и засмеялась.

— Значит, вы тоже краску купили? — улыбнулся Шуляк.

— Ага. Две банки.

— Превосходно! — одобрил Шуляк. — Выходит, что число посторонних покупателей резко сокращается.

— Всего на два! — уточнила Тамара.

— Уже легче… Кроме рыболовов, кто еще интересовался?

— Многие. — Тамара вынула пудреницу и посмотрелась в зеркальце. — Один покупатель говорил, что хочет выключатели в квартире выкрасить… Для клуба еще брали шесть банок.

— Какого клуба?

— «Красный пролетарий»… Мальчишки еще купили в складчину! — Она вдруг прыснула. — Пакость какую-то в школе написать собирались. Я слышала, как они совещались.

— И все-таки продали?