Том 1

За ужином Таня искоса наблюдала за братом. Он сидел молчаливый, грустный, еле притрагиваясь к еде.

«Устал, видно, с дороги... Да и на курсах, видать, притомился», — подумала она и хотела спросить, что он теперь будет делать в колхозе.

Но Таню опередила тетка.

— Это как же, Степаша? — заговорила она. — Когда зимой на курсы уходил, так и проводы были, и гармошка, и песни, а с курсов вернулся — никто не встречает.

— Да нет... меня встретили. — Степа невесело усмехнулся. — Век не забуду такую встречу.

— Кто встретил? Когда? — насторожилась Таня. Степа промолчал.

— Да, наверное, все Нюшка Ветлугина, — вздохнула тетка. — Аккурат, как в песне: «Провожала — ручку жала, проводила — все забыла...»

— При чем тут Ветлугина, — с досадой перебила ее Таня. — У нее и своих дел полно... Она сейчас с поля не вылезает. Да, Степа, новость знаешь? Нюша завтра экзамен на трактористку сдает... Наконец-то допустили ее.

— Говорят, у нее опытный инструктор появился? — уперев глаза в столешницу, спросил Степа.

— Да уж наставник такой... — подхватила тетка. — По пятам за девкой ходит, глаз с нее не спускает... Про них даже песенку сложили: «Антон с Нюшкой поле пашут, объезжают белый свет...»

— Ну что вы, тетя, право... Заладили одно и то же... — взмолилась Таня. Ей очень не хотелось, чтобы с первого же вечера Степа узнал что-нибудь о Нюшке и Антоне.

— Чего уж там, — разошлась Пелагея, — инструктор-то этот совсем голову девке вскружил. Свататься к ней собирается.

Степа судорожно сжал в руке вилку:

— Я знаю... Мне Нюша писала об этом, — деланно спокойно сказал он.

Нюша действительно писала ему, что в Кольцовку вернулся Антон Осьмухин, что он очень веселый и интересный парень, хорошо знает трактор, много рассказывает девчатам о машинах и взялся обучать их тракторному делу.

— Писала?! — удивилась Таня. — А ведь она всегда говорила, что Антон для нее только инструктор, учитель и ничего больше!

— Хватит об этом. — Оборвав разговор, Степа поднялся из-за стола. — Мир да любовь ей, соседке.

Он накинул на плечи пиджак и вышел на улицу. Небо было выстлано мерцающими звездными самоцветами. Мягко, по-весеннему шумели верхушки покрывшихся молодой листвой берез. С низким басовитым гудением носились в воздухе майские жуки. Где-то вдалеке в поле урчал трактор.

За палисадником, сквозь кусты сирени, мягко светилось окно ветлугинской избы. Степа перегнулся через изгородь, раздвинул ветви сирени. Хорошо бы вот, как в прежние вёсны, кинуть в окно крошечным комочком земли, кинуть раз, другой и услышать подозрительный голос Леньки: «Нюш, а Нюш, это тебе сигналят!»

«Еще чего! — обычно фыркала Нюша. — Это майские жуки в стекло барабанят».

А Степа присаживался у палисадника, затаивался и зорко следил, как бы тетя Аграфена неожиданно не распахнула окно и не выплеснула на улицу ковш воды.

Нюшка же, как назло, ужинала на редкость неторопливо, степенно, после молока пила еще чай и только тогда выходила на улицу.

«А я думала, и впрямь жуки озоруют...» — с деланным удивлением говорила она, натыкаясь на затаившегося у палисадника Степу.

«Хочешь соку березового?» — предлагал Степа и вел Нюшу за огороды, где из толстого ствола березы по желобку уже натекла полная банка сладковатой, освежающей жидкости.

И не бог весть какой это напиток, березовый сок, но Нюша пила его с превеликим удовольствием. Потом они стояли на мостике через речку, укрываясь одним пиджаком, сидели на бревнах перед чьим-нибудь домом, о чем-то без конца говорили, как им казалось, об очень важном и значительном, и спохватывались только тогда, когда на деревне запевали первые петухи.

«Ой, — пугалась Нюшка. — Пора мне. Надо хоть Леньке с Клавой жуков наловить».

Но майские жуки уже спали, прилепившись к листьям деревьев. Тогда Степа тряс стволы лип и берез, и жуки падали на землю, точно желуди. Он наполнял ими спичечную коробку, и Нюшка убегала домой, а Степа, счастливо улыбаясь, еще долго слушал, как сонно гудят потревоженные жуки.

Вот и сейчас улыбка тронула его лицо. А может, вызвать Нюшку из дома, поговорить с ней, и все будет как прежде?

Степа нагнулся и набрал горсть мелких земляных орешков. Потом прислушался. Где-то за прудом лениво заиграла гармошка, девчата запели: «Антон с Нюшкой поле пашут, объезжают белый свет...»

Дальнейшие слова Степа не разобрал — помешал ветер, но в них почудилось что-то нехорошее.

Степа вздрогнул, комочки земли выпали у него из ладони.

Из-за угла избы показалась Аграфена.

— Кого это носит в такой час? — встревоженно спросила она и, узнав Степу, поздоровалась: — С приездом, сосед! Когда прибыл-то?

— Только что... в сумерки.

— К нам, что ли, собрался?.. Так дома одна я с ребятами.

— А где же остальные? — с трудом выдавил Степа.

— Тихон на складе кладовщиком работает, а Нюшка в поле, в бригаде у трактористов...

— Она что же, и днем там и ночью?