О женщина,Краса земная,Родня по линии прямойТой, первой,Изгнанной из рая,Ты носишь райВ себе самой.Я говорюБиблейским стилемИ возглашаю горячо:Не Петр-ключарь,А я, Василий,ЗаветнымНаделен ключом.Мы любимПо земным законам,И соблазняешь ты меняНе яблочком одним,Зеленым,А сразу спелымиДвумя.О женщина,Душа томится,И жажда мучитВсе сильней.Пить!..Пить!..Мне питьИ не напитьсяБедовой радости твоей.
"Мы не подумали о том…"
Мы не подумали о том,Хоть и нетрудно догадаться,Что если поджигают дом,То страшноВ доме оставаться.Игра любви,Игра до слез.Довольно бы,Но поздно…Поздно…И начинается всерьез,Что начиналосьНесерьезно.И сердится по доброте,И упрекает:"Грубый!.. Грубый!.."А губы ищут в темнотеУже заждавшиеся губы…И запоздалое "уйди",Но молодость,Но звезды с нами…И я прижал ее к груди,Как потухающее пламя.
"Как второе пришествие…"
Как второе пришествие,Как сто крыльев на взлете,О веселое сумасшествиеТоржествующей плоти!..НежностьДо первозданногоПобледнения лика,До глухого, гортанногоЛебединого клика.И восторгДо отчаянья,До высокого очень,До немого молчания...До безмолвия ночи.ЛебедьКрылья разбросила,Замедляя движенье…Как на заводи озера,Ты — мое отраженье.
"Как наяву точь-в-точь…"
Как наяву точь-в-точь,Шальное сердце билось.Подряд из ночи в ночьТы, грешная, мне снилась.Шептала: "Помолчи!..Не предавай огласке…"И были горячиНеистовые ласки.Но взял я не свое.Под ласками моимиЧужое, не моеТы повторяла имя.Я скованный лежал,Стыдясь тебя коснуться,Как будто крепко спалИ не хотел проснуться.
"Измаянная тишиной…"
Измаянная тишиной,Мысль за тобою гонится.За радость ночиТой,Одной,ПлачуСплошной бессонницей.За страсть,Сжигавшую дотла,Я б согласился с карою,Что узаконена былаЦарицею Тамарою.СчастливецМного ли терял,Когда от стона светлогоС ее грудиЛетел в Дарьял,Уже ко стонуСмертному.И знал он,Брошенный на дно.Что после расставанияЕго убили б все равноПотомВоспоминания.Не длил бы яПостылых дней,Когда бы не иллюзия,Что ты нежней,Что ты умней,Добрей царицы Грузии.