Том 1

Начальник караула (оглядывая арестованных). Ага. Есть тут кто из буржуйской банды? Ну, голубчики? Что? Теперь уже нельзя топтать нас ногами? Кончилось? Мы уж теперь не сброд для вас? Вы уже не моете руки, если случится нечаянно дотронуться до нашего брата? Научились вести себя по–другому? Встать, когда я говорю!

Дрожащий старичок. Господин комендант, я совершенно ни в чем не виноват. Господин комендант… Я…

Георг и арестованный офицер остались сидеть.

Комендант. Что? Вы все еще задираете нос? Встать!

Те продолжают сидеть.

Комендант. Вырвать из–под них скамью!.. Так. Теперь — приседание! Смирно! Я вас выучу. Раз–два, раз–два.

Георг (ему в лицо). Собаки! Собаки! Собаки!

Комендант и другие бросаются на него.

8

Революционное празднество.

Томас (обращается к народу). Уничтожить гнилой, старый дух — это еще не все. Наша конечная цель — завоевать всех людей доброй воли. Доброта, всеобщее счастье — в этом смысл нашей революции, нового времени, нашего времени.

Клики ликования. Из кликов рождается хор

«Да славится господь на небесах!».

Томас (Людям, стоящим вокруг него.) Взгляните на лица. Люди действительно сбросили с себя свое мелкое, ничтожное «я». Их воля к человечности, к счастью едина.

Конрад. В ранней юности я мечтал иногда о таких вещах. Но в глубине души я никогда не верил, чтобы моя мечта могла сбыться. И вот свершилось. И хотя я видел собственными глазами, как все пришло — все–таки мне еще не верится.

Молодые рабочие, девушки. Раньше все только говорили и говорили, вы же совершили деяние, Томас Вендт. Мы будем работать. Мы будем добры. Счастье пришло. Это уж не сказка. Теперь мы знаем, ради чего трудимся.

Томас. Однажды я пережил успех. Как он был ничтожен и горек. Какие гримасы он корчил, как закатывал глаза. От него становилось тяжело на сердце и тошнота подступала к горлу. Теперь я знаю, что выбрал правильный путь. Я верю в человека. (Глубоко вздыхает.)

Молодые рабочие и девушки (попеременно — то хором, то в одиночку).

Они приходят. Как мы сильны!

Кто бы мог подумать, что жизнь так хороша.

Кто бы мог подумать, что быть счастливым легко.

Да, это правда. На крыльях счастье летит.

Это ты, Ева? Как ты хороша!

Как глаза твои блещут! Ты словно картина.

О, если бы люди из плоти и крови были подобны тебе.

Как мы сильны! Как мы добры!

Все мы едины. Один — это все.

Мы все — одна воля. Одна рука.

Теперь мы знаем, что значит «жизнь».

Теперь мы знаем, что значит «добро».

Кто бы мог подумать, что жизнь так хороша.

Беттина (подходит). Я слышала, Томас, как вы говорили. Я слышала ликование народа. Я видела, как очерствевшие, отупевшие старики молодели при виде того, что вы сделали. Вы — воистину поэт, Томас Вендт.

Томас. Все еще только поэт? Не более чем поэт, Беттина? Разве не реально то, что происходит? Бывает ли более действительная действительность?

Беттина. Я боюсь, что это — хмель. Я боюсь, что настанет отрезвление.

Томас. Смешно. Простите меня, но я невольно смеюсь над таким Неверием. Это в вас говорит Георг, Беттина. Взгляните на этих людей. Неужели вы думаете, что они лгут? Неужели вы думаете, что тот, кто это почувствовал, может быть злым?

Беттина. Теперь — нет. В эту минуту — нет. И поэтому я надеюсь, что с Георгом ничего не случилось.

Томас. Он все еще не вернулся?

Беттина. Нет, потому я и пришла.

Томас (к окружающим). Где Конрад Ортнер? Не бойтесь, Беттина. Я вам доставлю его.

Беттина уходит.

Толпа. Томас Вендт! Склонить знамена перед Томасом Вендтом!

Конрад входит.

Томас. Георга Гейнзиуса освободили?

Конрад. Нам не удалось сразу выяснить, куда его увели. Но сейчас уже, вероятно, все в порядке. Я велел телефонировать повсюду. Есть другие, более важные дела. В северной части города распространился слух, что на нас движется армия кронпринца. Конечно, это вздор. Но надо быть наготове. Надо принять меры. Там избили арестованных. Тяжело избили.

Томас. Сейчас же пошлите туда кого–нибудь. Или нет, отправляйтесь сами. Этот день нельзя омрачать. В этот день насилия быть не должно.

Конрад уходит.

Толпа. Томас Вендт! Да здравствует Томас Вендт! Склонить знамена перед Томасом Вендтом!

Анна–Мари протискивается через толпу.

Томас (ей навстречу, с сияющим видом). Анна–Мари, как хорошо, что ты пришла. Знаешь, мою радость опять пытались убить. Но теперь ты здесь, Анна–Мари. Теперь все будет хорошо. Взгляни на людей. Смотри, как раскрываются их замкнувшиеся сердца. И видишь — они добры.

Анна–Марине искаженным от ненависти лицом). Опять все слова и слова? А Георг?

Томас. Что с Георгом?

Анна–Мари. Я отвезла его в лазарет. Его избили. Над ним издевались.

Томас. Георг…

Анна–Мари. Его я любила. Только его. Он хороший. Он красивый. А ты с твоей слюнявой добротой. Ты ненавидишь все прекрасное. Шарлатан, фразер…

Томас. Анна–Мари. (Хочет взять ее руку.)

Анна–Мари. Не тронь меня. Все, что ты делал, было на горе. Ты злой. Иначе ты не приносил бы несчастье всюду, куда ни ступишь. Я ненавижу тебя. Ты мне противен.

Томас. Анна–Мари!

Анна–Мари. Я иду к нему. (Уходит.)

Юноши, девушки. Томас Вендт! Склонить знамена перед Томасом Вендтом!

Теперь мы знаем, что такое жизнь.