Когда изобразить я в пьесе захочуТоску, которая, к несчастью, не подвластнаНи нашему армейскому врачу,Ни женщине, что нас лечить согласна,Ни даже той, что вдалеке от нас,Казалось бы, понять и прилететь могла бы,Ту самую тоску, что третий день сейчасТак властно на меня накладывает лапы, —Моя ремарка будет коротка:Семь нот эпиграфом поставивши вначале,Я просто напишу: «Тоска,Внизу играют на рояле».3Три дня живу в пустом немецком доме,Пишу статью, как будто воз везу,И нету никого со мною, кромеМоей тоски да музыки внизу.Идут дожди. Затишье. Где-то тамРаз в день лениво вспыхнет канонада.Шофер за мною ходит по пятам:— Машина не нужна? — Пока не надо.Шофер скучает тоже. Там, внизу,Он на рояль накладывает рукиИ выжимает каждый день слезуОдной и той же песенкой — разлуки.Он предлагал, по дружбе, — перестать:— Раз грусть берет, так в пол бы постучали…Но эта песня мне сейчас под статьСвоей жестокой простотой печали.Уж, видно, так родились мы на свет,Берет за сердце самое простое.Для человека — университетВ минуты эти ничего не стоит.Он слушает расстроенный рояльИ пение попутчика-солдата.Ему себя до слез, ужасно жаль.И кажется, что счастлив был когда-то.И кажется ему, что он умрет,Что все, как в песне, непременно будет,И пуля прямо в сердце попадет,И верная жена его забудет.Нет, я не попрошу здесь: «Замолчи!»Здесь власть твоя. Услышь из страшной далиИ там сама тихонько постучи,Чтоб здесь играть мне песню перестали.1943
«Над сном монастыря девичьего…»
Над сном монастыря девичьегоВсе тихо на сто верст окрест.На высоте полета птичьегоНад крышей порыжелый крест.Монашки ходят, в домотканоеОдетые, как век назад,А мне опять, как окаянному,Спешить куда глаза глядят.С заиндевевшими шоферамиМне к ночи где-то надо быть,Кого-то мучить разговорами,В землянке с кем-то водку пить.Как я бы рад, сказать по совести,Вдруг ни к кому и никогда,Вдруг, как в старинной скучной повести,Жить как стоячая вода.Описывать чужие горести,Мечтать, глядеть тебе в глаза.Нельзя, как в дождь на третьей скоростиНельзя нажать на тормоза.1945
«Да, мы живем, не забывая…»
Да, мы живем, не забывая,Что просто не пришел черед,Что смерть, как чаша круговая,Наш стол обходит круглый год.Не потому тебя прощаю,Что не умею помнить зла,А потому, что круговаяКо мне все ближе вдоль стола.1945