Я очень тоскую,Я б выискать радДругую такую,Чем ехать назад.Но где же мне рукиТакие же взять,Чтоб так же в разлукеБез них тосковать?Где с тою же злостьюНайти мне глаза,Чтоб редкою гостьейБыла в них слеза?Чтоб так же смеялсяИ пел ее рот,Чтоб век я боялся,Что вновь не придет.Где взять мне такую,Чтоб все ей простить,Чтоб жить с ней, рискуяНедолго прожить?Чтоб с каждым рассветом,Вставая без сна,Таким же отпетымБывать, как она.Чтоб, встретясь с ней взглядомВ бессонной тиши,Любить в ней две рядомЖивущих души.Не знать, что стрясетсяС утра дотемна,Какой обернетсяДушою она.Я, с нею измучась,Не зная, как жить,Хотел свою участьС другой облегчить.Но чтобы другоюЕе заменить,Вновь точно такоюДолжна она быть;А злой и бесценной,Проклятой, — такойНет в целой вселеннойВторой под рукой.1941
«Я, верно, был упрямей всех…»
Я, верно, был упрямей всех,Не слушал клеветыИ не считал по пальцам тех,Кто звал тебя на «ты».Я, верно, был честней других,Моложе, может быть,Я не хотел грехов твоихПрощать или судить.Я девочкой тебя не звал,Не рвал с тобой цветы,В твоих глазах я не искалДевичьей чистоты.Я не жалел, что ты во снеГодами не ждала,Что ты не девочкой ко мне,А женщиной пришла.Я знал, честней бесстыдных слов,Лукавых слов честнейНас приютивший на ночь кров,Прямой язык страстей.И если будет сужденоТебя мне удержать,Не потому, что не даноТебе других узнать.Не потому, что я — пока,А лучше — не нашлось,Не потому, что ты робка,И так уж повелось…Нет, если будет сужденоТебя мне удержать,Тебя не буду все равноЯ девочкою звать.И встречусь я в твоих глазахНе с голубой, пустой,А с женской, в горе и страстяхРожденной чистотой.Не с чистотой закрытых глаз,Неведеньем детей,А с чистотою женских ласк,Бессонницей ночей…Будь хоть бедой в моей судьбе,Но кто б нас ни судил,Я сам пожизненно к тебеСебя приговорил.1941, июнь