Том 1

Умер молча, сразу, как от пули,
Побледнев, лежит — уже ничей.
И стоят в почетном карауле
Четверо немолодых людей.

Четверо, не верящие в бога,
Провожают раз и навсегда
Пятого в последнюю дорогу,
Зная, что не встретят никогда.

А в глазах — такое выраженье,
Словно верят, что еще спасут,
Словно под Москвой из окруженья,
На шинель подняв, его несут.

3

Дружба настоящая не старится,
За небо ветвями не цепляется, —
Если уж приходит срок, так валится
С грохотом, как дубу полагается.
От ветров при жизни не качается,
Смертью одного из двух кончается.

1954

«Дружба — дружбой, а служба — службой…»

«Дружба — дружбой, а служба — службой» —
Поговорка-то золотая,
Да бывает так, что без нужды
Изо рта она вылетает.

Чуть ругнут тебя на все корки,
Гром — за дело ль, без дела ль — грянет,
Под удобную поговорку,
Как под крышу, спрячутся дряни.

Как под зонтиком в непогоду,
Будут ждать под ней хоть полгода,
С бывшим другом играя в прятки,
Пока вновь не будешь «в порядке».

Упрекнешь их — ответят тут же:
«Дружба — дружбой, а служба — службой».
Срам прикроют листиком шутки
И пойдут, встряхнувшись, как утки.

Снова — ты им за дорогого,
Снова — помнят дорогу к дому,
Долго ль, коротко ль? — До другого
Им послышавшегося грома.

Не в одной лишь дружбе накладны
Эти маленькие иуды;
Что дружить не умеют — ладно.
Да ведь служат-то тоже худо!

1954

ЖИЛ ДА БЫЛ ЧЕЛОВЕК ОСТОРОЖНЫЙ…

Жил да был человек осторожный,
Осторожный
                 до невозможности,
С четырех сторон огороженный
Своей собственной
                           осторожностью.
В частокол им
                    для безопасности,
Словно гвозди, фразы
                                насованы:
«В этом деле пока нет ясности…»,
«Это дело — не согласовано…».
А вокруг
            каждой этой фразы —
Битых стекол
                   мелкие жала:
«Поглядим…»,
                   «Возможно…»,
                                       «Пожалуй…»,
«Не вполне…»,
                    «Не время…»,
                                       «Не сразу…» —
До того хороша ограда,
Будто так для людей и надо!
Будто то,
             что всего дороже нам,
Этой изгородью
                       огорожено.
Полно, так ли?
                    А мне сдается,
Мы за изгородь
                       глянуть можем:
Кто же это
                за ней пасется?
Сам собою,
                как конь, стреножен,
Чтоб случайно
                     не разбежаться,
Чтоб от «да»
                 и «нет»
                           воздержаться!
Вдруг все страсти его мордасти —
Не для пользы
                    Советской власти?
Не затем,
              ничего подобного!
А затем,
             чтоб ему удобнее!
Подозренья
                 имею веские,
Слыша,
          как он там
                         сыто ржет,
Что он вовсе
                  не власть Советскую —
Сам себя
             от нас бережет.

1954

УЛЫБКА