Толстый мальчишка Глеб

— А у Комара, — продолжал Братец Кролик, — опять ежик нашелся. Сам по себе в саду жил. Он с этим ежиком пошел поступать в пост, но только там вышло наоборот: его взяли, а ежика не взяли! Что теперь будет ежик — неизвестно, а Комар там доски какие-то стругает…

— Комар пускай идет, куда хочет, — сказал Гусь. — От него никакого толку не было, что с ежиком, что без ежика, только без музыканта своего нам нельзя оставаться… Должен быть свой трубач. Хоть, он и горевый, только на похоронах ему играть, а все ж таки чего-нибудь продудит…

— А знаешь, кто их подговорил? — ехидно опросил Братец Кролик. — Твой друг Глеб! Сами говорят: мы у Глеба спрашивали, он нам посоветовал!..

— Бестолковый этот Глеб, — покачал головой Гусь. — Везде он лезет, все ему надо… Озверел у себя в тайге!.. И так у нас мало народу остается, а то б я ему показал, как не в свое дело лезть…

— Он тут никаких порядков не знает, — вступился за друга Мишаня.

— Об чем и толк! — согласился Гусь. — Не может нести ответственность. Но уж Музыканта я поймаю и…

Гусь показал свой любимый жест.

— А брата его позабыл? — спросил Братец Кролик. — Он тебя самого поймает и…

Братец Кролик повторил тот же жест.

— На брата тоже найдутся… — не сдавался Гусь. — Например, мой братень… Не ссилит, что ль?..

— Осилит… — согласился Братец Кролик. — Но только он с пацанами из музвзвода не ссилит… А он с ними ходит…

— Будет музвзвод за Музыканта заступаться!..

— За Музыканта брат заступится, за брата — музвзвод весь…

— Да… — сказал Гусь и почесал новую шишку на затылке.

Ввиду такого безвыходного положения Музыканта решили не трогать: раз он такой дурак, что состоять в шайке не хочет, пусть не состоит, а играет в свою трубу. Конечно, имея таких братьев, можно ни с кем не считаться. Наказать следует одного Комара как человека безродного, могущественных братьев не имеющего, и в первую очередь отнять у него ежика!..

— Дисциплинку надо подтянуть, — говорил Гусь. — Я пока без вас один был — все мозгами шевелил в разные стороны, все думал, чуть мозги не свихнул…

— Ну, и придумал что? — спросил Братец Кролик.

— А то! — Гусь презрительно повел в его сторону горбатым носом. — Чтоб я, да не придумал! Уж если я примусь… Нужно, чтобы у каждого был поджигной пистолет! Вы вникли в мою мысль?.. Значит, так, дальше: бах! бах! — так все и разбегутся!.. Ясно? Как дадим всем по поджигному, и кто вступит, будем давать, — это сколько к нам народу набежит? Музыканта, так и быть, примем, а Комар пускай и не мечтает!..

И Гусь замолчал, скромно ожидая, что скажут остальные по поводу его плана.

— Это хорошо… — одобрил Братец Кролик. — Да где столько трубок набраться?..

— Во! — торжествующе поднял палец Гусь. — Вот об этом, пока вы время зря проводили, у меня черепушка работала, как у лошади! Где взять трубки?.. Взять их есть где! Их там находится — хватит весь город снабдить! На РТС — вот где! Там много моторов старых… А в радиаторах трубка годная, мягкая, потому что она латуневая… Вы поняли мою мысль?.. Охранник охранять не любит, а больше любит в своей будке с шоферней козла забивать! А где старые моторы, там трава высокая… Кого пошлем?..

— А ты пойдешь? — спросил Мишаня.

— Ишь какие! И придумывай им, да еще и сам иди — больно жирно будет!.. Я б пошел, я это дело люблю, самое по мне, но только меня они все знают, когда еще отец там работал… Вчера зашел посмотреть, как, что, они увидали, давай орать: «Эй, Гусь, ты чего тут? В главные механики пришел наниматься? Иди, вместо тягача у нас будешь!» Надо, чтоб кого не знали… Вот Мишаня годится. Чего глядишь? Боишься уже?..

— Бою-усь… — обиделся Мишаня. — Было б чего… Может, кто другой боится, а я…

— Порядок! Еще двоих нужно!..

Тут, как раз вовремя, подоспели Глеб, Огурец и Колюнька.

Тощему Огурцу удалось-таки втиснуться в Мишанино жилище, после чего в нем осталось место только для Глебовой головы, которую он туда и всунул, чтобы принять участие в разговоре, а сам находился снаружи.

Зато Колюнька вполне поместился в уголке, свернувшись наподобие ежика.

— Ты зачем это Музыканта с Комаром на дезертирство подговорил? — спросил Гусь Глеба.

— Никто не подговаривал, — спокойно ответил Глеб. — Просто они у меня спросили, а я сказал: идите, конечно, потому что каждый человек имеет право быть, где ему нравится… Такое мнение, а не подговаривал!..

— Вот! — Гусь показал на него пальцем. — До чего точно я подметил: эти сибирские все какие-то безмозглые!..

Глеб нахмурился, но промолчал.

А Гусь еще раз объяснил свою выдумку и распорядился:

— Вот вы с Мишаней и пойдете!.. Огурец привык ото всех бегать, а Глеба тут никто не знает!

Огурец самоуверенно тряхнул рыжими вихрами, но всегда, уступчивый, на все согласный Глеб неожиданно заявил:

— Я не пойду!

Все страшно удивились:

— Это почему?

— Я воровать не люблю… — покраснев, проговорил Глеб.

— Что воровать? Кого воровать? — гаркнул Гусь. — Разве это воровство? Несколько трубочек взять — воровство?.. Всякие там трубки есть!.. Какая важность!..

— Все равно… Не люблю я… И не хочу…

— Скажи уж: боишься! Слабак ты оказался, а еще сибирский числишься!..