Толстушка под прикрытием

– Цена на ювелирку от «Форти» стартует с десяти тысяч евро, верхней границы не существует. «Форти» в переводе с английского означает цифру «40», которая является логотипом дома, она у них присутствует везде, как Х у Шанель или Н у Гермес.

– Так на медальоне указан вовсе не возраст Николаевой… – смутилась я.

– Нет, – сдерживая смех, сказала Арина. – Но вы здорово польстили Ольге Ивановне, чей настоящий возраст никому не известен. Полагаю, ей за пятьдесят.

– Невероятно! – на сей раз вполне искренне удивилась я.

– А вот насчет Леона вы не ошиблись, он зарабатывает о-го-го сколько! Лева – гениальный портной, модельеры рвут его на части. Ну, пошли к Эдуарду? Ох, простите, телефон… Алло! Что? Не слышу вас! Кто звонит? Алло… Алло!

Обнорская положила трубку в карман платья, проворчав:

– Сотовая связь в Москве, как всегда, отвратительна.

Глава 7

– Рина, дитя мое, кого ты привела? – весело спросил похожий на сушеную саранчу мужчина, сидевший за письменным столом. – О, дорогая, ты слегка пополнела. Почему не соблюдаешь мою диету?

Обнорская, чей вес навряд ли превышал сорок пять килограммов, бросила быстрый взгляд на висевшее в углу громадное зеркало.

– Ты прав, я раздалась в бедрах. Это от стресса.

– Могу предложить процедуру «полный релакс», – сказал доктор, – минус один размер за визит.

Я опешила. Если Обнорская еще похудеет, ей придется приобретать одежду в магазинах для детсадовцев.

– Спасибо, не премину воспользоваться. Но сейчас познакомься с Татьяной, победительницей конкурса «Убей лишний вес». Она пришла к великому Эдуардо на консультацию.

Доктор погасил улыбку.

– Рад встрече, присаживайтесь.

Потом, схватив Арину за руку, он отвел ее к окну и свистящим шепотом осведомился:

– Что за дела, Рина? Я не участвую в ваших глупостях. В проекте всем заправляет Роза, ей и карты в корявые лапы. Не понимаю, как вы могли назначить куратором конкурса бабу, чей обхват талии больше ее роста, но не стану злопыхателем. Я по горло занят, ко мне стоит очередь клиентов, они пишутся за год. А ты приводишь бесплатного носорога!

– Сергеева – протеже Ольги Ивановны, – вздохнула Обнорская, косясь в мою сторону. – И сделай одолжение, не кричи.

– Я тих, как трава в январе! – заорал доктор.

– Разве тебе Николаева не звонила? – удивилась Арина. – Она нам приказала сюда идти, я полагала, Ольга Ивановна тебя предупредила.

– Никто, даже сам Зевс, лошадиный герой, не имеет права приказывать великому Орнели! – завопил врач.

Я, сдержав смех при словах «трава в январе», постаралась не расхохотаться, услышав о Зевсе – лошадином герое. Интересно, что имел в виду диетолог? Если я правильно помню курс древней истории, греки называли главного бога Олимпа громовержцем, повелителем молний, ведающим всем миром, защитником обиженных, хранителем семьи и дома – всего и не перечислить. Но вот про лошадей в связи с ним я ничего не слышала. Может, Эдуард Семенович перепутал Зевса с Гераклом? Тот весьма удачно почистил Авгиевы конюшни[6].

– Даже если сюда позвонит сама Анна Каренина, я никогда не возьму конкурсантку! – визжал диетолог. – Импосибл, невер, пишьт!

– Бога ради, убери звук, – процедила Арина, багровея.

– В своем кабинете я могу творить все, что хочу, – огрызнулся лекарь. – Хоть голым на сноуборде кататься.

И тут на письменном столе запрыгала трубка. Врач схватил ее и с негодованием осведомился:

– Какого черта мне кто-то в рабочее время мешает, а?.. Ах, здравствуй, Оленька! Уже вернулась? Ах, волна… Жуть! Ужас! Беда! Хуже только с Эйфелевой башней случилось. Нет, пока еще она уродует Париж, но уже вся ржавая, как мишка Гамми.

Я приоткрыла рот. Ржавый мишка Гамми? Это кто такой? Из какого он произведения?[7]

– Кто, солнышко? – продолжал ворковать диетолог. – Ах, Танюша! Вижу, вижу красавицу. Ну, визуально… э… полагаю, данная Ника Семифракийская[8] видит на весах цифру девяносто пять. Конечно, не беспокойся. Положись на Эдика, он никогда не подведет! Нежно тебя целую, родная, привет Леону. Надеюсь, он не поправился? У тебя про излишки не спрашиваю, ты само совершенство, пирамида Хеопса, а не женщина, идеальна во всех пропорциях!

Эдуард Семенович бросил телефон на стол и ринулся ко мне.

А на меня с некоторым опозданием накатила обида:

– Я вешу чуть больше восьмидесяти килограммов, до девяноста мне далеко.

Врач подул на ладони:

– В твоем случае центнером больше, центнером меньше – роли не играет… Стой тут, не двигайся!

Последние слова он договаривал на ходу, уже выбегая в коридор. Не успел диетолог пропасть из виду, как дверь снова открылась и показалась Олеся Фонарева. В руках она держала здоровенный ящик цвета утренней зари, на нем стояли два картонных стаканчика, прикрытые крышками.

– Арина, – затараторил ее «клон», не обращая ни малейшего внимания на меня, – ну наконец-то я тебя нашла! Во все кабинеты заглянула – нет Обнорской!

– Что случилось? – спросила заместитель главного редактора.