Толстолоб

- Там много «творожка», дорогуша, - усмехнувшись, прокомментировал тип. - Не беспокойся, тебе он не повредит. Крепко зажмурившись, она высосала всю смегму, позволив этой человеческой пасте раствориться во рту. Не блевани, Джеррика. Только не блевани.

- Да, отсос, что надо, - расщедрился на комплимент Тределл. - Черт, черт, черт, шевели задницей!

Джеррике показалось, что она вот-вот сдохнет. Это будет ее ад, не так ли? Целую вечность глотать смегму из-под крайней плоти наркодилера. Смрад от промежности бил в раздутые ноздри. Затем тип приказал:

- Суй палец мне в задницу, сучка. Сделай мне приятно.

Несмотря на испытываемое отвращение, она подчинилась. Дуло пистолета рисовало круги на ее голове. Она смочила средний палец слюной с губ, затем погрузила его в мерзкую щель.

- Да, детка. Да...

Ее журналистская политкорректность дала трещину. Ты, грязный гребаный ниггер. Жаль, что у меня не хватает смелости откусить этот черный член и выплюнуть его тебе в рожу!

Хотя, естественно, это была просто фантазия.

Кончил Тределл довольно быстро, но Джеррике показалось, что прошел целый час. Бедра у него задрожали, дуло пистолета заскребло по голове.

- Высасывай это, детка. Высасывай все, до последней капли...

Джеррика с ее богатым опытом в области мужской сексуальной анатомии давно уже заметила, что, как и все люди, мужчины кончали по-разному. Одни резко брызгали, другие выстреливали длинными струями, в то время как третьи роняли лишь пару капель. Тределл же сочился - никаких горячих выстрелов в горло. Он изливал обильный запас семени ей на язык, медленными толчками. Когда все кончилось, она почувствовала, будто у нее полный рот супа из свернувшихся яиц. Ей не терпелось выплюнуть это, но...

- Глотай, шлюха. Понимаешь, Тределлу нравится идея, что вся эта ганста-нигга-молофья окажется в животе у белой сучки.

У Джеррики глаза собрались в кучу. Просто... сделай это. А затем в горле у нее что-то щелкнуло, и она с усилием проглотила сперму, словно огромный комок соплей. Только не блевани, - снова взмолилась про себя Джеррика. Она откинулась спиной на кирпичную стену переулка, ее палец выскользнул из его прямой кишки, другая рука небрежно легла в лужу безымянной слизи. Слева прошмыгнула какая-то тень. Крыса. Джеррике было все равно. Нечто похожее на длинного, жидкого червя, казалось, поселилось у нее в животе.

- Да, вот это хорошая белая сучка. - Тип шагнул вперед и вытер член об ее безупречные светлые волосы. - Тределл всегда живет на широкую ногу, - сказал он. - О, да.

Все уже кончилось, но так ли это? Что дальше? Он может прикончить ее здесь, и никто никогда не узнает.

- Пожалуйста, - прохрипела она. - Пожалуйста, не убивайте меня.

- Едрен батон, - сказал он, возвышаясь над ней. - Я не сбираюсь убивать тебя, детка. Ты - хороший клиент. - Его улыбка не угасала. Она, казалось, прорезала жаркую тьму переулка. Затем он бросил ей маленький пакетик кокаина.

- Возвращайся, когда понадобится еще. Спросишь Тределла.

2

- Все до единой, - сказал Хэлфорд. Теперь он сам закурил сигарету, что было для монсеньера редкостью. Вверх взвилась струйка дыма. - Господи, монахини. Все были убиты.

Александер чувствовал, что есть во всей этой истории нечто подозрительное. Теперь он понял, что именно.

- Почему ты не рассказал мне?

- Не было необходимости, Том...

- Не было необходимости?

- Да. - Ответ Хэлфорда был твердым. - Ты - такой же, как я, Том. Такой же, как мы все. Мы служим Церкви так, как она считает нужным. Мы не задаем вопросов. Прав я или нет?

- Александер кивнул.

- Хорошо, ты прав. Но... черт. Убийство? А что насчет пациентов?

- В то время в аббатстве было всего четыре или пять человек. Все - находящиеся при смерти священники, и все они тоже были убиты. Довольно зверским образом.

Александер не стал спрашивать подробности. Но один вопрос он должен был задать.         - У монахинь были следы сексуального насилия?

- Они были жестоко изнасилованы, - ответил монсеньер. - Все они. Но есть кое-что еще...

- Что?

- Двое монахинь, собственно, сама аббатиса и старшая сестра, их звали Джойслин и Грэйс, соответственно...

Александер нахмурился. Меня, что, волнует, как их звали? У Хэлфорда был талант растягивать историю.

- И что с ними?

- Я хочу, чтоб ты знал. Черт, Том, когда это произошло, я был моложе, чем ты сейчас. Я стремился стать монсеньером, пять лет безвылазно сидел в семинарии. Другими словами, сам я не ездил в Роксетер, но нечаянно подслушал обсуждение. Это было нехорошо. И еще я читал отчет епархии.

- И?! - рявкнул Александер.

Глаза у Хэлфорда потемнели и стали очень печальными.

- Джойслин, аббатиса, и сестра Грэйс...

- Что, ради всего святого! Говори же, не тяни! - воскликнул Александер.

- Какое-то время они еще оставались в живых, - признался монсеньер.

- Сколько?