Только вперед

Но тут-то и началось самое трудное. Вскоре разведчики обнаружили, что за ними мчится погоня. Началась отчаянная гонка. Лютый мороз перехватывал дыхание: было минус 43 градуса. Резкий ветер валил с ног. Белофинны яростно нажимали, уверенные в своем превосходстве. Ведь они — прославленные на весь мир лыжники, с детских лет привыкшие к дальним переходам.

Но лесгафтовцы стремительно мчались все вперед и вперед. Погоня продолжалась уже четырнадцать часов. Белофинны не сомневались, что советские бойцы вот-вот начнут выдыхаться и замедлят бег. Каково же было их удивление, когда отряд разведчиков после четырнадцатичасового изнурительного бега вдруг сошел со своей старой, ранее проложенной, лыжни и помчался прямо по целине! Причем отряд двигался не по прямой линии, а делал крюки, запутывая свой след.

Значит, русские вовсе не стремились выбрать кратчайший маршрут? Значит, они не устали?

Разъяренные шюцкоровцы еще ожесточеннее повели погоню. Они не могли представить, что кто-либо в мире владеет лыжами лучше их.

Двадцать семь часов продолжалась гонка. Двадцать семь часов уходили лесгафтовцы от врага. И ушли. Белофинны в конце концов выдохлись. Погоня прекратилась.

…Леонид Кочетов, как и все студенты, с гордостью слушал рассказы о замечательных подвигах своих друзей. Одно только омрачало его настроение — почему он не с ними?..

А между тем жизнь в Ленинграде шла своим чередом.

Жители быстро привыкли к затемненным улицам, к шторам на окнах, к ежедневным лаконичным сводкам штаба Ленинградского военного округа, к свежим надписям на железных дверях подвалов: «Вход в бомбоубежище».

По-прежнему по утрам торопились на уроки школьники, по-прежнему выстраивались очереди в кассы кинотеатров, когда на экраны выпускался новый фильм; а влюбленные считали, что гулять по затемненным улицам даже лучше.

Занятия в институте продолжались. В тишине просторных светлых аудиторий преподаватели спрашивали химические формулы, строение беспозвоночных, спряжение вспомогательного глагола «ту би». И по-прежнему ставили двойку студенту, не усвоившему очередной параграф учебника физиологии.

Жизнь шла своим чередом.

* * *

Огромный институтский актовый зал был празднично украшен: лозунги, гирлянды, портреты. На окнах уже нет плотных черных штор — кончилось затемнение! Над сценой — длинная, широкая полоса кумача с метровыми буквами: «Привет героям-фронтовикам!»

Вчера в Ленинград вернулись с фронта первые воинские части. А нынче утром по институту, как шквал, пронесся слух: к вечеру в город прибудет Особый отряд лесгафтовцев!

Кончилась война. Всего три месяца понадобилось Красной Армии, чтобы взломать «неприступную» линию Маннергейма.

Студенты готовились к встрече своих боевых товарищей. Но как? Как сделать, чтобы этот день отличался от всех других праздников? Чтобы он запомнился на всю жизнь?

Особенно волновались девушки-студентки. Что изобрести? Одна из них предложила преподнести подарки фронтовикам. Идея понравилась. Но где взять подарки?! Сшить, связать, вышить — уже не успеешь… Да и что подарить? Кисеты, портсигары — их ведь обычно посылают бойцам?! Но это не ново, а главное — большинство лыжников не курило…

Выход нашла Аня Ласточкина, Она предложила подарить фронтовикам розы. Алые розы — символ победы! Хоть по одной! Но каждому! Обязательно каждому бойцу!

Аня тут же ярко расписала подругам, как это будет замечательно:

— Представьте: в зал строем входят бойцы — в полушубках, валенках, ватных стеганых брюках. Винтовки за спиной. Обветренные, исхудалые… И тут к каждому подбегает девушка и прикалывает ему на грудь алую розу!..

— А и впрямь неплохо! — радостно воскликнула одна из первокурсниц.

— Факт, неплохо, — согласился Молодежников. — Только где столько роз раздобыть? Зима…

Это и в самом деле казалось нереальным.

Аня помнила: когда-то в поисках роз для Леонида она обегала все цветочные магазины. А ведь теперь нужны не три штуки! И все — обязательно красные. А времени — в обрез.

И все-таки девушки достали цветы. Они поехали по пригородным оранжереям. В одной как раз вчера распустились крупные алые бутоны. Но заведующая — огромная, суровая женщина — наотрез отказалась срезать их.

— И не просите! — басом отрубила она. — Цветы, считай, уже проданы. Обещаны на свадьбу. Певцу. Знаменитому…

Однако, когда Аня объяснила, зачем им цветы, заведующая сразу смягчилась.

— Подождет знаменитый-то! — подмигнула она и загромыхала: — Фаня! Срезай бутончики! Подчистую!..

…Вечером девушки, встречая на вокзале фронтовиков, каждому прикрепили к полушубку алую розу…

* * *

Прошло три месяца.

По широкой гранитной набережной Невы летней ночью медленно шли Леонид и Аня.

Ночь была тихая, теплая, светлая: настоящая белая ночь. Вода в реке, казалось, не движется, мосты и шпили четко прорисовывались на зеленоватом небе.

Аня шла в легком белом платье без рукавов. На плечи ее был накинут пиджак Леонида.

Они уже долго гуляли по Неве. Изредка навстречу им попадались, такие же парочки.

— Тоже студенты, — сказал Леонид.

— Тоже уже не студенты, — поправила Аня.