Только ты (ЛП)

Я открыл глаза и увидел Эмми, стоящую рядом с диваном. Но я был в замешательстве, потому что она пошла домой, одетая в джинсы и свитер, а теперь снова была здесь, но в моей футболке. Свет был странным. Какое-то золотое свечение, казалось, сияло сзади нее, как это было на лестнице сегодня утром, но это было невозможно, потому что за ней не было окон. Я пытался говорить, но не мог. Она улыбнулась, и приложила палец к губам.

— Тс-с-с.

Затем, не предупредив, она скинула футболку и стояла там с голой грудью. Мой член дернулся. Мой рот наполнился слюной. Мои руки дрожали от необходимости прикоснуться к ее коже. Но я не мог двигаться — я был парализован. Все, что я мог делать, это смотреть на нее и стонать от страстного желания, как подросток с «Плейбоем».

— Нейт. Нейт. Проснись, — рука снова была у меня на плече и на этот раз настойчиво трясла меня. Я открыл глаза, правда, на этот раз мне потребовалось мгновение, чтобы туман прояснился. Я приподнялся на локтях, и посмотрел на Эмми, которая стояла там, увы, полностью одетая, держа Пейсли на руках и с любопытством глядя на меня.

— Ты в порядке?

— Да, — мой голос был скрипучий, поэтому я прочистил горло.

Она улыбнулась.

— Ты, должно быть, видел хороший сон.

— В самом деле? С чего ты взяла? — я так быстро вскочил и сел, что голова закружилась.

— Ты стонал и извивался, — она посмотрела на Пейсли и потерлась с ней носом — поцелуй эскимоса. — Да, мой орешек?

Вся сцена без футболки вернулась ко мне в мгновение ока, и кожа стала горячей под одеждой. Ну, под пижамой, так как я еще не оделся.

— О чем ты мечтал? — спросила она меня.

— Не помню, — притворился я идиотом. — Ты только что пришла?

— Около десяти минут назад. Пейсли начала хныкать, но ты крепко спал, поэтому я подняла ее и поменяла подгузник. Если захочешь, я приготовлю бутылочку, пока ты принимаешь душ. Прошло около четырех часов с тех пор, как она поела.

— Правда?

Она засмеялась.

— Да. У вас, ребята, был трехчасовой сон. Завидую. Мой был всего около часа.

Эмми направилась к кухне с Пейсли на руках, поэтому я встал, и быстро направился к лестнице, надеясь, что она не заметит моей эрекции. Я подошел к своей спальне, разделся, и зашел в душ, чувствуя себя все хуже и хуже из-за сна, который у меня только что был. Но я не мог перестать думать об этом. Я стоял под струями воды, позволяя им биться по лицу и груди в течение пяти минут, переживая тот волшебный момент из сна, когда Эмми снимала футболку.

Разве я когда-либо хотел так сильно прикоснуться к кому-то в реальной жизни? Разве я был так расстроен из-за того, что не мог? Разве я когда-либо чувствовал себя настолько виноватым в том, что хотел узнать, как кто-то ощущается под моими пальцами? Моими губами? Моим языком?

Я обернулся и прижался к противоположной стене, позволив воде стекать вниз по моему телу. Я не привык чувствовать себя виноватым из-за желания чего-либо: денег, статуса, успеха, женщин. Даже из-за фантазий об Эмми, которые я видел много раз, не подумав дважды.

Так почему же я себя плохо чувствую? Что изменилось? Это потому, что она помогала мне? Потому, что сейчас я отец, а отцы не должны так поступать? Потому что я вдруг осознал, что не знаю, кто я такой, как должен думать и что делать с этими странными чувствами, которые грозили нарушить равновесие моей жизни?

Остановись. Жалеют только слабаки. Да, твой мир другой, но ты по-прежнему ты. Возможно, этого отцовства не было в сценарии, который ты написал для своей жизни, но ты по-прежнему контролируешь свои действия.

Контроль. Вот оно. Мне нужен был контроль.

Я выпрямился, и взял свой твердый член в руку, решив расслабиться, даже на пять украденных минут в душе. Я специально представлял Эмми, как она выглядела вчера вечером, потягивая мартини на моем диване, откидываясь на стойку в моей кухне, как она спала рядом со мной в моей постели. С закрытыми глазами я представлял, как утром она спускается вниз по лестнице, одетая в футболку, ее ноги голые и волосы в беспорядке.