Только твоя

Язвительно и ужасно глупо, но я просто не могу удержать в себе этот вопрос.

Но и здесь он привычно беспристрастен.

– Абсолютно так.

А вот это то, чего я совершенно не ожидала. Его ответ застает врасплох.

– То есть вы с ней вообще никогда с того дня….

– Я же уже ответил – вообще никогда. Только тот единственный раз.

А как же это ее "он хорош в постели" и прочие намеки о телесной близости?..

Ийя... она мне соврала...

– А какие-то другие девушки? Ты же с кем-то встречался? – прозвучит странно, но я приду в ужас, если и здесь он даст отрицательный ответ. – Не скажешь же, что жил как отшельник все это время?

– Ты о сексе чисто по потребностям, без любви? – ухмыляется. – Тебе ли не знать, что и такое бывает, правда?

– Да пошел ты, – отворачиваюсь, пойманная с поличным. – Я не говорила, что не люблю Игната.

– Правильно, зачем говорить очевидную ложь.

– Знаток человеческих душ! – даю волю эмоциям.

Я расстроена, даже зла. Зла на себя, не на него! Все то, что я думала о нем – абсолютно все оказалось не так! Нет никакой любви у них, и семьи тоже нет. Алиса – ребенок единственной ночи, а Ийя преподносила все так, словно у них были славные отношения и сейчас просто вынужденное расставание.

Сложно сохранять приличную мину, когда рушится все, во что верил. Даже если правда оказалась в некотором роде облегчением.

– Ты понятия не имеешь, как я жила все эти годы. Что чувствовала, о чем думала… Со мной рядом был только он – хороший или плохой, но был. В отличие от тебя! Уже не важно сейчас, что именно побудило тебя меня бросить, добрые были намерения или наоборот, тогда я этого и не знала и буквально собирала себя по кускам! И вообще… к чему сейчас все это? Эта встреча? Ты почти три года молчал!

– Ты уехала с ним спустя всего несколько дней после нашего расставания, удалила номер, вышла замуж, по-моему, красноречивое "я не хочу ничего помнить о прошлом, пошел ты к черту", тебе не кажется? Заявляться и рушить ваше семейное счастье?

– И почему же решил заявиться сейчас?

– Потому что увидел тебя и понял, что никакого там счастья нет. И никогда не было.

Хочется разреветься от того, насколько он прав, но я держусь. Смогла быть гордой тогда, а уж сейчас смогу подавно.

– У нас теперь разные жизни, Дам. Поезд ушел.

– Хочешь сказать, что чувства ушли тоже? – и запальчиво так: – Давай, ври снова.

– Хочу сказать, что мне пора домой. К мужу, – поднимаюсь с гальки и стряхиваю с юбки прилипшие песчинки. – Кстати, Ийя хочет тебя вернуть.

– Вернуть? Смешно. Нельзя вернуть того, с кем вместе никогда не был.

– Ее версия вашего прошлого "немного" отличается от твоей. А точнее – она прямо противоположна.

– Я не удивлен. Она упорно делает вид, что у нас есть какая-то семья. А уж перед тобой сам бог велел, ведь она до сих пор не простила тебя за то, что я выбрал не ее.

И я знаю, что это так. Знаю, что если кто-то и лжет, то это Ийя. Но это тоже уже не имеет никакого значения.

– В любом случае она уверена, что вы будете вместе.

– У нее ничего не выйдет.

– Значит, ты до сих пор плохо ее знаешь, – и ухожу, ощущая на душе груз тонны камней.

Разговор не принес облегчение, скорее наоборот. Понимать, что наше расставание было волей фатального случая невероятно больно.

А если бы то роковое письмо не пришло? Остались бы мы вместе? Создали бы семью?

Уехали бы туда, где нас никто не нашел?

Думать об этом еще больнее, да и зачем? Все, назад дороги нет!

– Ви… – ладонь Дама обхватывает мое запястье. – Так и уйдешь? Вот так просто?

– А что мне нужно сделать? Расплакаться, как несправедливо со мной обошлась судьба? Признаться, что все эти годы прокручивал в памяти те несколько наших недель? Или что постели с мужем думаю только о тебе?

– А ты думаешь?

Взгляд прошивает насквозь, оплавляя оголенные нервы. Когда он так смотрит – это невыносимо. Под гипнозом такого взгляда не хочется врать, хочется крикнуть: Да, думаю! Я думаю о тебе всегда! Но я молчу, потому что все эти признания уже не имеют никакого смысла.

– Пусти. Мне правда пора. Игнат будет волноваться, – выдергиваю руку и, не оборачиваясь, мчусь домой.

Часть 11

* * *

– Тук, тук, тук, можно? – обесцвеченная макушка Ийи показывается в дверном проеме.

Казалось, я уже свыклась с мыслью, что моя когда-то лучшая подруга и единственная любовь имеют общего ребенка, но глядя на нее сейчас, такую яркую, разодетую в пух и прах, не могу отделаться от глубинного чувства, что больше не ощущаю к ней того душевного тепла. И радости при встрече не ощущаю.

В этом нет ее вины – пусть не совсем честным путем, но она тоже пыталась как-то строить свою жизнь. Я это понимаю, но смириться с тем, что наши судьбы так тесно переплелись, нелегко.

– Так я войду?

– Девушка, тут очередь, вообще-то! – доносится недовольный голос из коридора. – Вы даже без животного, а это ветеринарная клиника!

– У меня в сумке полудохлый хомячок. Он в коме, – огрызается Ийя и, громко хлопнув дверью, вплывает в мой кабинет. – Боже, какие они все дотошные. Как ты их терпишь?

– Ты по делу или поболтать? Если второе, прости, у меня по записи еще несколько человек.