Только тёмные сердца

— Я не чертов герой, — бормочу я.

Со второго этажа раздается какой-то шум, затем женский писк. Я резко поднимаюсь на ноги и иду к лестнице. Камилла бежит за мной.

Дверь в комнате Вероники приоткрыта и именно оттуда разносится шум. Я рывком распахиваю дверь и врываюсь внутрь.

— Что здесь, черт возьми, происходит?

Передо мной стоит Дайрон. Его шрам еще больше искажает черты лица, и он зол, как черт. Его бандана слегка съехала на бок, открывая взору бритую темную голову. Прямо перед ним на полу сидит и всхлипывает Вероника. Она подтягивает колени к подбородку и скулит, когда видит меня. На секунду мне становится жаль эту девочку.

— Мне повторить вопрос?

Дайрон поправляет бандану и сжимает кулаки.

— Алрой, брат, я просто…

— Просто что? — перебиваю его я. — Хотел изнасиловать ее?

— Ее брат убил Кэт! — кричит Дайрон. От него несет виски и бог знает чем. И он едва стоит на ногах.

— Я не забыл, — рычу я и хватаю его за плечо. — Иди и проспись.

Проходя мимо меня, Дайрон останавливается на пороге.

— Что тебе сказал этот старик? Почему ты не хочешь отомстить?

Было бы проще ответить, ведь ответ очень прост. Остальные парни мне доверяют, но Дайрон всегда был слишком заносчив и тупоголов, ему вечно приходится все разжевывать.

— Тебе до сих пор нечего мне рассказать? — вопросом на вопрос отвечаю я.

Дайрон поднимает глаза и кажется, трезвеет. Он что-то скрывает и боится признаться.

— О чем ты, брат?

— Иди спать, — повторяю я и выталкиваю его из комнаты.

Вероника все еще всхлипывает. Сколько еще в ней осталось жидкости? Она уже посинела от слез.

Я подхожу к ней в упор и рывком, за руку поднимаю девушку на ноги.

— Ты должна прекратить рыдать. Помойся и поешь, никто тебя не тронет, этого не повторится.

Она устало отворачивается. Камилла закатывает глаза, глядя на Веронику.

— Следи за ней, — говорю я Камилле. — Это единственное, о чем я тебя просил.

Камилла пытается что-то сказать, но я отмахиваюсь.

* * *

— Ты сделал правильно, брат.

Всю дорогу до Комптона Спайк старается взбодрить всех, ведь нам пришлось заключить перемирие с токийцами. Это далось нелегко. Пришлось наступить на собственное горло и простить этим мелким засранцам кучу долгов и много чего еще.

Но это было необходимо. По крайней мере, я буду спокоен по поводу перевозки своих пушек, и по поводу того, что их пушки не будут направлены в головы К.

Латиносы лижут задницу Кэпу и они бы все равно меня подставили, решись я предложить им сделку.

— Да, — небрежно отвечаю я, давя на газ. — Выбора не было и прочая чушь. Но сейчас главное не это.

Я проезжаю старый школьный стадион. На поле носятся рослые ребята, в то время как по пояс голые и грязные мелкие пацаны толпятся у сетки старых ворот.

Все они замирают, когда мой «Кадиллак» проносится мимо них. Эти ребята мечтают быть на моем месте, я знаю это, ведь был точно таким же.

Въехав на улицу, которая когда-то находилась под влиянием Рэмисов, мы двигаемся к бару. Здесь уже собралось куча народу, несмотря на ранее время. Бар Стэна никак не называется. Это заведение давно изрисовано граффити с текстами песен доктора Дре.

Парочка лоурайдеров занимает парковочные (если их так можно назвать) места, и значит сегодня здесь можно немного расслабиться. Эти ребята отлично разбавляют атмосферу. Внутри стены сотрясает 2Pac «Still Ballin'», и все кричат дружное «йоу», когда мы входим. Обшарпанные бардовые стены бара, прокуренный зал и лица, которые тебе улыбаются, хотя жутко боятся. Парни сразу же нависают над скучавшими тут девочками, а я заказываю себе стакан разбавленного виски.

— Эй, брат. — На мое плечо ложится мощная ладонь.

Кёртис Хеллер, человек, которому неизвестно сколько лет. С виду лет тридцать, но послушаешь его, так становится ясно, что он намного старше. В одно время он был в банде братьев Рэмисов, но после того, как их всех положили, он сам по себе. Многие называли это его удачей, а многие его винили в том, что он стукач. Тем не менее, Кёртис большой парень и вечный одиночка. И он еще жив.

— Слышал про токийцев, — говорит Кертис.

Мы обмениваемся привычным трехфазным рукопожатием.

Я ухмыляюсь и делаю глоток.

— Не удивлен.

Кёртис садится рядом и знаком заказывает себе пиво и лезет в карман огромной толстовки. Прикуривая сигарету, он смотрит на меня и в его белых зрачках, которые так четко выделяются на темном лице среди темноты бара, горит неподдельный интерес.

— Не вешай нос, ниггер, — выпуская дым, говорит Кертис. — Это ведь давно назревало.

Пожав плечами, я отмахиваюсь от дыма.

— Ты вечная загадка, Алрой.

Я обалдевшими глазами смотрю на него.

— Загадка? — Мне даже становится смешно.

— Нет, я серьезно. — Кертис смотрит по сторонам, затем вглядывается в мое лицо. — Почему ты не куришь?

Взрыв моего смеха заполняет бар, и многие подхватывают.

— Вот в чем моя странность, да?

Кертис тоже смеется.

— Толкаешь ганджубас, а сам не убиваешься.

Поставив стакан на стол, я смотрю на этого странного чувака.

— Я не для этого его толкаю. И вообще, не вижу смысла в твоих словах.

Кертис тушит сигарету и снова оглядывается.