Только слушай

— Убей меня, забудь меня… Мой голос пеплом растворится.
Открой глаза — узнай ответ, тебе всё это только снится.
На самом деле меня нет, весь я — твоё воображение,
Твой приз несбывшихся надежд, печаль и боль от поражений.

Слова, как и музыка, буквально приковали меня взглядом к Шейну. Я ничего не могла с собой поделать, могла только слушать… и дрожать. Это было невероятно. Это было невозможно! Каким бы ни был его голос, он не мог вызвать у меня всех этих чувств. Музыка — моя стихия, но Шейн, каким бы талантливым ни был, в эту стихию не вписывается. И всё это он творит с закрытыми глазами, как будто вообще никого видеть не желает. Вот это уже на него похоже.

Проигрыш перед припевом заполнило соло Калеба. О, Боже, как же он это делает! Словно он и гитара — одно целое. Словно они приклеены друг к другу. Движение рук, тела, головы… и звуки… это просто божественно. Или это только на меня музыка так действует?..

Музыка стала меняться. Темп игры возрастал, барабаны зазвучали ещё быстрее.

И на припеве Шейн открыл свои чёрные, как вороново крыло, глаза. Не смотря в зал, не смотря на фанаток, не смотря на гитару…

Он смотрел на меня:

— Эта боль — лучшие мои мгновения,
Эта роль — станет для меня последней.
Искусственное сердце и душа горящая…
Только слушай — это всё, что настоящее.

А вот теперь меня начало трясти по-настоящему. Может, мне просто померещилось? Ведь не мог он, открыв глаза, сразу найти взглядом именно меня! Может, он на камеру решил попозировать, а я тут как тут в виде журналюги!

Чёрт. И ещё тысяча раз это слово!

Мне просто показалось. Показалось, что он смотрел на меня до последнего слова в припеве, который повторился дважды, а когда начался проигрыш, едва заметно ухмыльнулся и вместе с остальными парнями принялся прыгать по сцене под ошеломительный ритм гитар и барабанов.

Да и плевать, было бы из-за чего волноваться, пусть подавится своим превосходством, я не на него посмотреть пришла.

После первой песни последовало короткое приветствие всех пришедших на концерт, поздравления с Рождеством и прочие милости. Говорили в основном Джаред и Патрик, показавшийся из-за барабанной установки. Впрочем, только они и говорили. Калеб приветственно улыбался, кореец в основном головой кивал (надо будет узнать, наконец, его имя), а Шейн… с мрачным видом пил водичку. Кажется, кому-то сегодня хреновенько после весёлой ночки.

И больше он на меня не смотрел, что означало — да, мне просто показалось.

Несколько раз ловила улыбку Калеба. Соответственно, отвечала тем же. Мне нравилось на него смотреть, и ещё больше слушать. Его голос был ничуть не хуже голоса Шейна… Ну ладно — его голос был хорош, но ведь Шейн главный вокалист и, наверное, не просто так. Мне правда, безумно, очень-очень понравилось, как Калеб поёт, и ещё больше — как играет, и я последняя скотина, если сейчас вру, но голос Шейна… Каждый звук, каждое слово, вылетающее из его уст, вызывало волны необъяснимой дрожи по всему телу.

Парней несколько раз вызывали на бис, после чего FB наконец попрощались с публикой окончательно, и все мокрые и измотанные, но с улыбками на лицах, скрылись за кулисами.

Что ж, я не жалею, что пошла. Полученные ощущения того стоили. Насладилась музыкой — отличный подарок на Рождество. Обязательно поблагодарю Калеба за это. Теперь признаю — музыка у FB действительно стоящая.

Всё ещё взбудораженная толпа двинулась к выходу. Я тоже поднялась со своего кресла. Банда из «терминаторов» в чёрных костюмах выросла перед журналистами, с приглашением пройти за кулисы, не образуя столпотворений.

Я направилась в противоположную сторону, одновременно натягивая свитер, так как вечера в Лос-Анджелесе стали довольно прохладными.

И как же я ненавижу этих амбалов!

Двое выросли передо мной, преграждая путь.

Взгляд того, что справа, скользнул по моим волосам, затем на пропуск на груди. И этот басистый нечеловеческий голос:

— Вас хотят видеть за кулисами, мисс.

«Вас хотят видеть за кулисами, мисс», — прокривлялась я про себя, а потом вдруг опешила, осознав смысл сказанного.

Натянуто улыбнулась:

— Эм… спасибо, но я воздержусь, — и зашагала дальше.

И снова путь преградили.

— Девушка, — амбал склонился к самому уху, — вас FB приглашают.

Мои глаза удивлённо округлились. Калеб ведь сказал, что я могу и не ходить за кулисы.

— Кто приглашает?

— Она ещё раздумывает! — усмехнулся второй амбал.

— Прошу, пойдёмте. Мы проведём вас до гримёрной.

— Прогуляйтесь туда сами, и тому, кто за мной послал, пожелайте счастливого Рождества. Я пошла, адьёс, парни.

Мощная рука опустилась мне на плечо, взгляд одного из амбалов больше не казался приветливым. Он ещё раз взглянул на мой пропуск, затем с вызовом в глаза: