Только слушай

И застыл. Возле меня. Прямо передо мной. Смотрит в глаза так пристально и внимательно, что так и хочется влепить парочку пощёчин за все издевательства. Вот только… рука почему-то не поднимается.

Почему его губы так близко?

И почему я вообще думаю о его губах?

Напряжённый взгляд, неотрывный. И лицо так близко от моего, всего сантиметрах в двадцати. И почему Шейн не отдаляется? А я почему не делаю этого? Осмотр вроде окончен.

Его взгляд упал на мои губы, и я не смогла не сдержаться, чтобы не ответить тем же.

Шейн вдруг дёрнулся вперёд. Я – назад. И снова замерли. Даже не помню, когда моя ладонь успела оказаться на его груди в стиле: «только посмей и послушаем звон твоих колокольчиков».

Уголок его губ приподнялся в улыбке, голова слегка склонилась набок, но Шейн и не думал отдаляться.

Мои глаза вопросительно сузились:

– И что это ты сейчас делаешь?

– А ты? – уголок губ приподнялся ещё выше; чёрные глаза блестели и больше не казались такими острыми, как всегда.

– Я – ничего.

– Ну и я ничего, – Шейн растянул губы в широкой улыбке.

Ладонь, что находилась на его груди, стало конкретно припекать и я поспешила её убрать подальше, пока кожа не воспламенилась. Спрятала под плед и натянула его до самого носа.

Шейн усмехнулся, наблюдая за мной.

– Ты кто вообще? – подала я приглушённый голос.

Шейн весело приподнял брови и ненавязчиво взлохматил свои пепельные волосы, видимо, даже не думая отстраняться от меня на безопасное расстояние. Безопасное во всех смыслах.

Я натянула плед ещё выше, как вдруг Шейн резко рванул его на себя и в одно мгновение его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Ладони вновь оказались у него на груди, но руки Шейна тут же обхватили мои запястья и развели их в стороны.

– Ты что творишь? – жалкий… жалкий стон.

«Просто позорище, Тейт! А где хук справа? Ну или удар в пах?!»

Да и что я вообще творю? Разве мне не Калеб нравится? Безусловно, Калеб мне нравится! Но что делать с этим нереальным внеземным притяжением?.. Как бороться? Как сопротивляться этому огню?

Губы Шейна оказались ещё ближе. Его грудная клетка высоко вздымалась, наполняя пространство глубокими вздохами. Искры метались между нашими телами, я чувствовала это их невыносимое покалывание по всей коже, начиная от кончиков пальцев и до самой макушки, где волосы вставали дыбом в предвкушении…

– Что ты делаешь? – прошептала я ещё тише, глядя на Шейна огромными глазами перепуганной до смерти лани и ощущая себя абсолютно безоружной в его руках.

– Проверяю, – шёпотом ответил Шейн и облизал свои губы.

«О-ох»…

Сглотнула. Надо экстренно брать себя в руки!

– Что проверяешь? – «Позорище, Тейт! Просто позорище!»

Шейн застыл глядя мне в глаза. Коротко усмехнулся. Ещё раз посмотрел на мои губы и как-то уж очень легко ответил:

– Уже ничего.

– Что значит ничего?

– А ты всегда такая зануда, Миллер?

– А ты всегда хочешь поцеловать тех, кого ненавидишь?

Брови Шейна весело приподнялись, а пространство между нашими лицами так и оставалось мизерно жалким.

– Поцеловать? – усмехнулся он.

– Видишь, ты только что подтвердил, что меня ненавидишь, – ответила я с ухмылкой.

– Я никогда и не скрывал этого, – шире улыбнулся Шейн. Огоньки в глазах заплясали ярче.

«Ну и? Когда наступит тот момент, когда моё жалкое подобие тела соизволит дать ему коленом под дых? Мозг-то уже давно готов!»

– Тогда чем ты сейчас занимаешься? – прошипела гадко.

– Я же сказал: проверяю.

– Ладно. Проверил? Можешь уже отвалить?

– Ещё чуть-чуть, – Шейн избавился от пустого пространства между нами и слегка коснулся губами моих губ. Я вздрогнула, но ничего не предприняла в ответ, сидела как парализованная. Нет, правда, как парализованная!

Шейн с неким облегчением, что ли, вздохнул и прошептал мне в губы:

– Всё так же…

– Что… так же?..

И вдруг он отстранился, не продолжив начатое, и с такой нежностью посмотрел мне в глаза, что я не побоюсь вновь повторить это слово – «нежность». Правда… это была она.

– Так же весело, Миллер, – немного печально улыбнулся и вновь посмотрел на мои губы. – С тобой всё так же весело.

А потом этот очаровательный миг невозможного притяжения резко улетучился, одновременно с громким недовольным звуком моего желудка, в который за сегодняшний день, кроме двух порций кофе, ничего не попало.

И стало дико неловко.

Опустила глаза, прижав ладони к животу.

А Шейн улыбался! Так искренне и так широко, как ребёнок, впервые услыхавший звуки фейерверка.

Только фейерверк был в моём животе.

– Я закажу еду, – Шейн поднялся на ноги и прошёл на кухню.

Когда это его настроение успело так повыситься? И с чего это вдруг?

«Надо было дать ему в пах».

– Холодильник пуст, – отчитался Шейн, – так что… что ты будешь?

А я просто зависла, не в состоянии поверить в это его внезапное преображение. Я ж вроде ничего ему даже не сказала. Не прощала за выходки, и поцеловаться мы так и не смогли.

«Да и не должны были!!!»

Тогда что вдруг случилось? Что за прозрение на него снизошло?

– Эм… может, тебе прилечь? – осторожно предложила я, глядя на его сногсшибательную улыбку.