Только с тобой

— Я своему сказала, что если он ещё раз набросится на меня, я ему яйца сразу… под корень… отхреначу. Достал уже! — громко кричала визгливая бабенка

— Так уж и отхреначишь? Не верю. Пожалеешь, снова в койку прыгнешь, — так же громко отвечала ей другая.

— Мамой клянусь! Сколько можно уже по абортам бегать!

— А ты предохраняйся.

— Как? Спираль стояла, так он и через неё умудрился мне ребёнка заделать.

— А презервативы?

— Сказал: «К другой бабе уйду, но резинку не надену!»

— Да и пусть шурует.

— А дети, квартира, его мама парализованная — все на мне.

— Тогда не жалуйся. Терпи.

— Вот яйца и отхреначу, как кота кастрирую.

— Есть операция, вазэктомия называется…

«Господи, почему они так орут? Совсем совесть потеряли?» — Жанна слушала тёток и не понимала, что она делает в этом месте. Она разлепила пересохшие губы и просипела:

— Пить.

— О, очнулась наша красавица. Я тебе сейчас губы водой смочу. Потерпи ещё чуток, а то после наркоза вырвать может.

Жанна, наученная предыдущим опытом, открывала глаза медленно, сначала смотрела через ресницы. Над ней появилось жалостливое лицо. Женщина прикоснулась салфеткой к губам девушки, потом выдавила несколько капель воды. Прохладная влага, как божественный бальзам, освежила пересохшую слизистую. Жанна провела по ней языком, желая впитать без остатка.

Наконец она полностью очнулась и огляделась. Она лежала в трехместной палате. Вдоль стены стояли три кровати, напротив — стол и два стула. «Почему два? — не к месту удивилась она и подняла глаза выше: на нее смотрели две пары любопытных глаз — соседки. Одна — худенькая женщина с короткой стрижкой — походила на подростка. Она и говорила этим резким голосом, который услышала Жанна, когда очнулась. Только странное дело, теперь голос звучал тихо и не казался неприятным. Вторая соседка — крупная старуха — полулёжа сидела в кровати и внимательно разглядывала ее.

— Как зовут тебя, красавица? — спросила она Жанну. — Болит что-нибудь?

Девушка прислушалась к себе: она ощущала слабость и ломоту во всем теле. Голова была туманная, и мысли свободно бродили в этом тумане. С трудом Жанна вспомнила, что в больницу ее привезли на скорой помощи.

— Жанна. Не болит.

— Какое красивое имя! — восхитилась старуха. — Редкое.

— Это сейчас не болит, пока остатки наркоза действуют, — пояснила другая и авторитетно, тоном знатока, добавила, — скоро заболит. Сразу говори, не терпи. Я медсестру позову, пусть укол делает. Бедняжка, жалко трубу потерять. С двумя-то гарантии деток завести больше.

— Ладно, ты не пугай девку, — оборвала старуха. — Всяко в жизни бывает. Зато какой кавалер красивый к тебе приходил. Картинка просто. Мы с Машкой аж слюнку пустили.

— Какой кавалер? — удивилась Жанна. Неужели Толик? Он же ее по рукам хотел пустить. В честь чего такая забота?

— О, высокий, загорелый, модно одетый. Глаза у самого на мокром месте были, когда тебя без сознания привез.

Она уже не слушала женщин, а пыталась представить, чем ей грозит визит любовника. Девушка почувствовала, как горячими стали уголки глаз, и к виску скатились слезинки. Она только сейчас сообразила, почему лопнула труба. Это Толик виноват и его нестандартные желания.

— Слушай, а как получилось, что ты дотянула до такого состояния? — поинтересовалась женщина-подросток.

Жанна хотела спросить, как ее зовут, но передумала: какой смысл знакомиться? Она и разговаривать с этими тетками не желала. Все равно папка приедет и переведет ее в отдельную палату. «Ой, а домой никто не сообщил!» — ужаснулась она и поискала глазами телефон.

— Телефон ищешь? Вон, смотри, твой кавалер принес сумку с вещами. Может, там. Не крутись, — пресекла она попытки Жанны повернуться. — Я подам.

Женщина ловко спрыгнула с кровати и протянула девушке пластиковый пакет. «Что это? Неужели Толик позаботился? Не верю» — думала она, но вдруг почувствовала, как по груди разливается тепло. «Не такой уж он и козел. Сделал ей гадость, а теперь грех замаливает».

Жанна достала сотовый и набрала домашний номер. Трубку взяла мама. Девушка хотела рассказать, где она находится и как сюда попала, но вдруг горло перехватил спазм и она разрыдалась. Мама что-то кричала, Жанна, захлебываясь слезами, пыталась выдавить из себя слова, но получалось лишь мычание. Она понимала, что пугает маму своей истерикой, но ничего не могла с собой сделать.

Женщина-подросток выхватила у нее из рук телефон и объяснила маме ситуацию. Она рассказала, в какой больнице находится Жанна и как сюда добраться. Казалось, пора успокоиться: завтра родители будут в Москве и сразу возьмут ее под свою опеку, но Жанна не останавливалась. Отчаяние просто переполняло ее, а еще… из толпы крутящихся мыслей одна вдруг обогнала своих подруг и застучала в виски: «Так тебе и надо! Это тебе наказание за подлость! Всю жизнь теперь расплачиваться будешь!»