Только с тобой

— Потому что ты дура, и это диагноз. Иди! — Начала подталкивать меня сестра в плечо, но что получила вопросительный зырк. Хотя, когда это ее останавливало. На самом деле, мне очень хотелось подойти и встать рядом с Кириллом. Пусть Царевна видит, что не только с ней он общается. Но храбрости было всего один процент, поэтому я продолжала сидеть и сжимать зубы до хруста.

— Арин, — позвал неожиданно меня Эрик. — Скажу по секрету, твоя сестра права.

— В чем? — Уныло спросила я, и вновь взглянула на Соболева. Ксюха, наконец, перестала на нем висеть, но глазки по-прежнему стреляли. Даже смех ее был каким-то идеально отрепетированным. Она сияла. Ярко. Очков солнечно защитных не хватало только. Прохожие парни оглядывались на Царевну, только Ксю было на них все равно. И меня это задевало, чертовски задевало.

— Если ты не покажешь парню, что к нему чувствуешь, то вполне вероятно, он будет думать иначе. — Заявил Эрик, и устремился взглядом в моем направлении.

— Вот именно! — Кивнула Лилька. — Иди, давай. Не будь трусихой.

— Кирилл точно не будет злиться, если ты его утащишь. Вот зуб даю!

Я посмотрела на ребят, на их воодушевленные лица, и ощутила прилив сил. Оказывается, когда тебя поддерживают на самые невероятные подвиги, совершать их становится проще. Страх убивает разум. Влечет за собой одни разочарования. Чтобы чего-то достичь, нужно рискнуть. В школьные годы мне было страшно. Я была одна. Но сейчас рядом Эрик с Лилей, и я точно должна попробовать. Иначе буду жалеть.

Поднимаюсь с кожаного дивана, поправляю нижнюю часть платья. Голову выше, Арина! Чем я хуже Царевны? Разве не могу вот так подойти и взять Кирилла за руку? Могу. Однозначно.

Ноги немного трясет, а руки холодеют. Будто минус десять, а я не в теплом зале, а на вершине Эвереста. Глотаю воздух, нервно покусываю край губы, но не останавливаюсь. Иначе точно не смогу. Если решила, надо идти до конца.

— Представляешь! Жаль тебя не было с нами, — сладко вещает Мельникова. Она стоит так близко к Соболеву, что мне безумно хочется ее подвинуть. Злость проходит по венам и придает сил. Никогда не думала, что буду черпать энергию из ревности. Ну! Была не была!

— Кирилл, — подхватываю парня под локоть, слегка прижимаясь к нему грудью. Потом, правда вспоминаю какой у меня разрез, и вполне вероятно, сейчас этот жест будет выглядеть немного пошло, но к черту! Жалеть и покрываться красными пятнами от смущения буду позже. — Сеанс начинается через минутку, ты скоро? — Говорю каким-то не своим голосом, слишком уж нежным и певучим. Соболев переводит взгляд с Ксю на меня. Скользит медленно с глаз, к губам, а затем ниже к области декольте. Воздух пропадает, ноги едва не подгибаются, но я пытаюсь стойко выдержать эту волну смущения.

— М, Кирилл? — Намекает на свое существование Царевна.

— Да, нам реально пора. Еще увидимся, Ксюх, — сообщает довольно сухо Соболев, не сводя с меня глаз. Я планирую отпустить его, потому что мне чертовски стыдно. Это декольте, зачем вообще взяла платье у сестры. Но Кирилл вдруг прижимает своей рукой мою, и на его лице появляется загадочная и какая-то игривая улыбка.

В зал мы заходим буквально за минуту до появления рекламных трейлеров. Протискиваемся сквозь сидячих людей с едой. Лилька в проходе правда останавливается и заставляет меня пройти, зачем-то перед ней. Только позже до меня доходит, что сестра хотела нас усадить с Соболевым рядом.

Свет гаснет, и на экране появляются первые ролики. Цифра восемнадцать плюс настораживает, но я молча сглатываю и думаю, ведь не кино, всего лишь реклама. Но когда три раза подряд нам с экрана показывают пугающие моменты, меня накрывает.

— А на какой фильм мы, собственно, пришли?

— И гаснет что-то там, — отвечает Эрик, закидывая в рот попкорн.

— Я не поняла, — шепчет Лилька. — Это что ужастик? Ты же сказал будет комедия.

— Ну меня прикалывают пугалки, — отмахивается Гросу.

— Ненавижу ужастики, — шепчу немного растерянно я. А все с детства пошло. Одним летом, когда мы жили у бабушки, к нам приехал двоюродный брат. И каждую ночь он смотрел страшилки. Сначала мне тоже было интересно, но потом после них в темноте стали мерещиться всякие странности. В итоге, я месяц с включенным светом спала.

— Самый твой большой кошмар — это я. Остальных можно не бояться, — то ли шутит, то ли серьезно сообщает Соболев, да таким тоном, будто сам маньяк явился. В ответ я ничего не говорю, зато отчетливо ощущаю, как мистер юморист нагло на меня пялится. Весело ему, все понятно. Господи, только что пережила стыд, смущение и целый спектр эмоций, так теперь еще и ужас прибавиться. День заканчивается просто отлично.

На экране появляется девушка, и по сюжету она покидает родной дом, в надежде, что все страхи и ужас остались позади. Тут я, конечно, начинаю напрягаться. Ведь в ужастиках самое главное слово «остались» и «позади». Эрик правда разбавляет просмотр: каждые пять минут вставляет комментарий, явно жаждет позлить Лильку. Ей страшилки тоже не нравятся. Но в отличие от меня, сестра реагирует спокойней.