Только с ним

– У тебя есть право злиться, – соглашается она. – Просто… твой отец, он… сложный человек. Я бы даже сказала жестокий. Он все это время не позволял с тобой видеться.

– У меня уже есть мама, – замечаю. – У нас прекрасные отношения. Вы как-то не вписываетесь в нашу семью.

– Не вписываюсь, – соглашается. – Хотя твой отец обещал мне золотые горы. Говорил, что женится.

Мне начинает надоедать ее треп. Но главное, я не могу связать информацию воедино.

– Давайте сначала и по порядку. Потом я подумаю, стоит ли вам верить.

Ей приносят фреш и она залпом его осушает. Ставит стакан на стол и смотрит на меня внимательно, будто пытается запомнить.

– Снежана забрала меня к себе, едва мне исполнилось восемнадцать. Увезла от родителей, поселила в одном доме. Вначале я была так рада, так окрылена. Меня устроили на учебу, хорошо одевали и заботились. И все в целом относились ко мне неплохо. Были проблемы только с Кириллом, он почему-то сразу меня невзлюбил, хотя я относилась к нему хорошо. Витя… Виктор, – поправляет себя. – Вначале был внимательным и заботливым, но вскоре я стала его нервировать. Или он просто изменился. Я не знаю. За малейшие промахи он срывал на мне злость. Мог отвесить пощечину или… толкнуть.

Аврора слишком хорошо описывает моего отца, чтобы говорить наобум. В груди зарождается неприятное ноющее чувство. Я уже знаю, что услышанное мне не понравится, но все равно слушаю.

– Я жаловалась Снежане, она с ним говорила, он успокаивался, но все повторялось. В таком напряжении я прожила три месяца, а потом… твоя мать тогда забеременела и попала в больницу. Ее оставили на сохранении, а я… я осталась в доме с твоим отцом.

Аврора схватила со стола мой стакан с водой и сделала жадный глоток.

– После ужина мальчики, как обычно, ушли к себе. Я тоже хотела, но Виктор он… задержал меня. Позвал к себе в кабинет. Он нравился мне, как мужчина, несмотря на то, что был грубым. Я была молодой, восемнадцать лет, дурочка еще, ничего в жизни не понимающая. А он взрослый уже достаточно. За тридцать. Он когда к стене меня прижал, я думала, умру там на месте от переизбытка чувств…

– Аврора, – прерываю ее. – Я бы хотел, чтобы вы избавили меня от таких подробностей.

Смутившись, она кивает.

– Да, конечно, я просто… извини. В общем, мы с ним тогда переспали. Он моим первым мужчиной стал. И мне было жутко стыдно перед сестрой. Она в больнице лежала, вынашивала его ребенка, а я в ее доме… под ее мужем.

Аврора сжимает в руке сумочку, я подзываю официантку и прошу стакан виски. Выпить надо. Машину придется кого-то просить забрать. Чувствую, что не смогу дослушать ее спокойно. Понимаю теперь, почему столько лет о ней ничего не слышал. С такими родственниками и врагов не надо.

– Через месяц после той ночи я узнала, что беременна. Отцу твоему долго не говорила. Боялась, что отправит на аборт. Он не замечал. Это я сейчас понимаю, что безразлична ему была. Он ведь так и не понял, что я беременна. Ему кто-то из прислуги сказал. Он меня на аборт отправлял, но из-за большого срока никто браться не решался. А потом вернулась твоя мама. К шести месяцам беременности у нее ушла угроза. Я до последнего скрывала, кто отец.

Официантка ставит передо мной стакан с виски, который я осушаю залпом. Такое слушать нужны стальные нервы.

– Мы с ней вместе рожать поехали. Я на два месяца раньше, чем она. Ты семимесячный родился.

– Так, стоп, – говорю ей. – А ребенок матери?

– Умер в родах. Обмотка пуповиной. Он так и не закричал. Ты же… кричал так громко. Я слышала. И на грудь тебя ко мне ложили. Ты был абсолютно здоровым ребенком. Правда, я потом потеряла сознание. А когда очнулась, тебя у меня забрали. Сказали, что ты не выжил. Ко мне тогда Виктор пришел. Сказал, чтобы я оставила их семью в покое и предложил денег. Я не согласилась. Устроила истерику, матери твоей о нашей с ним связи рассказала. Мне никто не поверил. Поставили послеродовой психоз и отправили на лечение. Снежана мне так и не простила того вранья про мужа, а я ведь не врала. Она с чудовищем живет.

Аврора допивает воду со стакана. Я заказываю еще виски. Отец к матери всегда хорошо относился. Меня ненавидел, но ее… Я даже скандалов не помню. Мама умела добиваться того, чего хотела и отец ей всегда уступал. Но с Авророй я согласен. Отец и раньше казался мне монстром, а после ее рассказа это ощущение только усиливается.

– Пять лет я пыталась тебя найти, но твой отец всегда меня опережал и закрывал в клинике. Знаешь, как ненормальную. Потом я бросила попытки тебя найти. У меня муж есть, дети. Я недавно наткнулась на твою фотографию и… захотелось тебя найти. Рассказать все это, чтобы ты знал. Твоя мать, кстати, так ничего и не знает. Ни о нашей связи с Виктором, ни о том, что ты не ее сын. Она думает, что я ненавижу ее за то, что мой ребенок умер, а ее жив.

– Надеюсь, так и останется, – говорю уверенно.