Только ради любви

Стычка с Адрианом и Ричардом Харрингтонами все изменила. Эти двое почти подобрались к нему, и пришлось позаботиться о том, чтобы их яхта утонула.

Отпустив слугу. Лис налил себе бренди. В данный момент он был доволен своей жизнью, а прибытие в Португалию сэра Артура Уэлсли давало ему некоторую передышку.

Наполеон уверенно побеждал на континенте, но назначение Уэлсли командующим британскими войсками могло все изменить. Если Наполеон потерпит поражение, то с карьерой Лиса будет покончено и французское золото перестанет пополнять его карманы. Правда, он уже обеспечил себя до конца жизни, уйдет в отставку в зените славы, а его личность так и останется неустановленной.

Лис снова нахмурился. Эта проклятая галстучная булавка с рубином! Он часто носил ее, размер и цвет рубина были довольно редкими, и десятки людей наверняка запомнили эту необычную булавку. Зачем ему понадобилось надевать ее в тот самый вечер, когда Саймон напился и объявил всем, что собирается показать своей жене, кто в доме хозяин. Лис ясно помнил, как поглаживал камень, размышляя над словами Саймона; как решил подстеречь маркиза Марлоу и, ускользнув от пьяных товарищей, стал караулить свою жертву.

Странно, но именно Саймон раскрыл его инкогнито, и у Лиса не осталось иного выбора, кроме как убить болтливого пьянчужку.

Он вспомнил, что очень нервничал тогда. Громовые раскаты разразившейся грозы действовали на нервы, а яркая молния, казалось, осветила весь холл. Но Софи не заметила его.

Лис снова забеспокоился. Может, она и видела, но все эти годы хранила молчание, преследуя какие-то свои цели?

Нет, это нелогично, не надо драматизировать. Он сделал несколько глотков превосходного французского коньяка.

Если бы Софи и видела его, то каким-то образом дала бы ему знать. А что до этой галстучной булавки.., можно сделать дубликат, но… Нет, лучше оставить все как есть. Булавка наверняка где-нибудь в доме Марлоу. Прошло столько времени — разве кто вспомнит, когда она потерялась? И разве можно связать это со смертью Саймона? Не надо беспокоиться о ее потере. А если лорд Харрингтон станет причинять беспокойство, то почему бы просто не избавиться от него?

* * *

Этой ночью Айвес тоже занимал мысли Софи, но она так и не пришла ни к какому определенному заключению относительно лорда. Она честно пыталась внушить себе, что благодарна ему, но к этому чувству примешивались также подозрительность и недоверие. Вот что сделала с женщиной жизнь с таким негодяем, как Саймон Марлоу.

Софи свернулась калачиком в кровати, весьма довольная событиями этого вечера. Анна в безопасности и теперь спокойно спит в соседней комнате. Фибн и Маркус были немного удивлены, когда Софи представила им незнакомую девушку и заявила, что та будет жить с ними. Но после минутного замешательства восприняли эту новость хорошо.

Фиби проявила свое обычное дружелюбие и сердечность, заставив Анну почувствовать себя как дома. Маркус вежливо поклонился и выразил надежду, что Анне понравится у них.

После всего пережитого вчера она спала долго, потом неторопливо вылила поданный в постель чай, а Фиби и Анна сидели рядом на ее кровати. В этот момент служанка сообщила, что Эдвард Сковилль и неизвестная дама ожидают хозяйку в голубом зале.

Анна вскрикнула и резко выпрямилась.

— Я знаю, это моя тетя. Она пришла забрать меня домой. — Ее карие глаза с мольбой смотрели на Софи. — Пожалуйста, я вас умоляю, не отдавайте меня ей!

— Ерунда! — уверенно заявила Фиби. — Софи никому не позволит забрать тебя отсюда. Не бойся, сестра защитит тебя.

— Вы не знаете моей тети, — горько возразила Анна. — Она очень настойчивая, и она привела с собой его. — Девочка заплакала. — Если меня вернут к ней, я пропала! Никто не спасет тогда меня от ужасной участи. Я обречена.

Софи понимала, что она нисколько не преувеличивает, и признавала, что поступила, видимо, необдуманно, привезя Анну в свой дом и, не имея законных прав, удерживая ее у себя. Если тетя потребует возвращения Анны, что, вероятно, и будет, Софи придется подчиниться.

Пытаясь собраться с мыслями, она приободрила Анну и, как только девочки вышли из комнаты, быстро оделась.

Софи спускалась по лестнице, совершенно не зная, как себя вести. Она была уверена только в том, что не бросит Анну.

Воспоминания о своем собственном несчастливом замужестве придали ей решимости. Законно это или нет, но она не будет сидеть сложа руки и не позволит отдать девушку такому мерзавцу, как Эдвард.

Румянец заиграл на щеках леди Марлоу, она выпрямилась. Увидев Эдварда, как всегда модно одетого и элегантно облокотившегося о мраморную каминную полку, Софи ринулась в бой.

— Странно, я хорошо помню, как говорила Эмерсону, что аморальным типам доступ в мой дом закрыт. Что ты здесь делаешь? И как тебе удалось прорваться через моего дворецкого?

— Какой же у тебя скверный язык, дорогуша! Кто-нибудь обязательно укоротит тебе его. Молю Бога, чтобы он позволил мне дожить до этого дня, — язвительно заметил барон Сковилль.

— Это, конечно, будешь не ты. Ты ведь охотишься только на слабых и беззащитных.