Только рабочие отношения (СИ)

— Она очень неуклюжа, — с легкой улыбкой пояснил Малфой ведьмочке из аврората, которая пришла за сводкой происшествий, для урегулирования которых понадобились их сотрудники.

— Пошел к черту, Малфой, — пробормотала Гермиона, ползая по полу.

— Неуклюжая, да. Но в цифрах разбирается как богиня. Приходится терпеть.

Ведьмочка понимающе улыбнулась и вышла.

— Не дуйся, Грейнджер. У меня, знаешь, тоже мысли не особо здравые, — попытался оправдаться Малфой, но все равно попятился от нее. Гермиона больше всего на свете хотела, чтобы он провалился сейчас же ко всем чертям.

— Да что не так-то, Грейнджер? — Малфой примирительно поднял руки вверх.

— Научись закрывать эту чертову дверь, — выплюнула Гермиона, бросила бумаги на стол и вышла из кабинета. Нужно было немедленно выпить кофе и успокоиться. Все равно мысли были далеки от отчетов.

========== Уголек ==========

— Это что? — Малфой недовольно рассматривал Гермиону.

— Где? — не поняла она и на всякий случай приготовилась держать оборону.

— Твоя блузка, — проворчал он. — Я, помнится, говорил, чтоб ты носила глубокий вырез. И ты, кажется, согласилась. И что я получаю? Застегнутый под горло воротник!

— Малфой! — Гермиона в гневе стукнула по столу. — Во-первых, я не твоя собственность, чтобы ты диктовал, как мне одеваться. Во-вторых, на глубокий вырез я согласилась при таких обстоятельствах, что… В общем, в тот момент я не могла ответить иначе.

Это было сущей правдой. В прошлый раз, когда все были на рейде, Малфой закрыл-таки дурацкую дверь и к ней же прижал Гермиону. Она, разумеется, сопротивлялась, но без особого энтузиазма. Трудно бить по рукам человека, которого целуешь. Малфой в это время пытался совладать с миллионом застежек на ее блузе и, похоже, был близок к тому, чтобы сорвать все эти мелкие пуговки к драккловой бабушке. Но в этот момент раздался стук в дверь.

— Малфой, Грейнджер, я знаю, что вы там! Какого гиппогрифа вы закрылись?

Голос начальника отдела вмиг свел возбуждение на нет, и Гермиона принялась торопливо застегиваться, пока Малфой изображал возмущение и сетовал на заклинивший замок. Когда шеф наконец прорвался в кабинет, Гермиона сидела за бумагами, а Малфой с невозмутимым видом пил чай.

— И в следующий раз найди что-то с глубоким вырезом, — бросил Малфой. — Мне надоело пробиваться к Ним с боем. Учти, когда-то я проиграю в неравной схватке с армией пуговиц!

— Ох, ладно, найду, — отмахнулась Гермиона, скорее, чтобы Малфой отстал, нежели принимая его просьбу всерьез.

Впрочем, тем же вечером она нашла подходящую блузу и даже примерила, тщетно убеждая саму себя в том, что делает это не для Малфоя. При чем тут Малфой? Ее фигура замечательно смотрелась в этой блузе. И такой вещи грех было пропадать в шкафу. И Гермиона по-прежнему была свободной, так что она не собиралась скрываться за пуританскими нарядами. И… в общем, миллион и одно оправдание блузе было найдено, но вечером произошло кое-что из ряда вон выходящее.

— Я честно нашла вещь с глубоким вырезом. — Гермиона не то чтобы оправдывалась перед Малфоем, но он смотрел на нее с такой смесью обиды, разочарования и гнева, что нужно было его срочно успокоить. — Честно, Малфой. Просто вчера вечером я разговаривала с Джинни по камину. И, понимаешь, в какой-то момент полено стрельнуло.

Малфой напрягся, вслушиваясь в ее слова.

— И мне в вырез попала искра. Я не могу выставлять напоказ ожог, — закончила Гермиона и посмотрела на Малфоя. Он выглядел как ребенок, у которого отняли игрушку, и готов был вот-вот расплакаться.

— Ты обожгла Их? — с неподдельным разочарованием спросил Малфой.

— Не совсем Их, — ответила Гермиона, забыв даже поворчать о том, что ей крайне не нравилась принятая Малфоем единолично терминология касательно ее груди. — Рядом.

— Покажи, — требовательно произнес он, не оставляя ей возможности отказать. Гермиона вздохнула и расстегнула три пуговицы на блузе, являя миру круглый красный волдырь ожога на дюйм выше левой груди.

— Ты обожгла ее! — с отчаянием в голосе изрек Малфой. — Мою любимую!

Он накрыл левую грудь ладонью и принялся гладить, будто стремясь успокоить.

— Значит правая — не любимая? Все, считай, что она обиделась, — выпалила Гермиона и только потом поняла, что именно она сказала, и о чем вообще у них речь.

— Нет-нет, она тоже. — Малфой быстро схватился за правую грудь и тоже погладил. — Они обе просто замечательны.

Он зашел за спину, снова положил руки на грудь и принялся поглаживать, слегка сжимая. Гермиона подняла голову, чтобы высказать ему в лицо все, что она думает, но слова застряли где-то в горле. Малфой смотрел в ее декольте, на то, как сжимается кожа под его руками, и блаженно улыбался.

— Они прекрасны, — медленно проговорил он, и Гермиона тихо вздохнула.

— Малфой, перестань. — Она осторожно попыталась отодвинуть его руки, но он и не думал прекращать.

— Почему это перестать? — тихо проговорил он. — Не будь такой жадной, Грейнджер.

Одной рукой он перебросил всю копну ее волос на один бок, и легко схватил губами кожу на шее, почти у самых волос. Гермиона вздрогнула от нового и внезапно приятного ощущения.