Только про девчонок

— Живут в нашем хуторе два брата, два тракториста, — продолжала экскурсию Ната. — Это Степан и Федор Аржановы. До войны работали на одном тракторе, в войну пересели на один танк. За четыре года они уничтожили шестьдесят три вражеских танка. На праздник, как оденутся, и у одного и у другого грудь светится — столько у них орденов и медалей.

— Ты про бой у Россоши расскажи, — не вытерпела Шура.

— Не мешай, — сердито глянула на сестру Ната и продолжала: — Бой у Россоши особенно запомнился братьям. Аржановы нападали на немцев неожиданно. Спрячутся где-нибудь и нападают из засады. Около Россоши, это на правой стороне Дона, они наскочили на немецкий штаб и уничтожили его. И сами попали в ловушку. По ним начали палить из пушек. Один снаряд угодил в гусеницу и разбил ее. Немцы окружили танк. Живьем хотели их взять. А они развернули пулеметы и пушку, отстреливаться стали… Их бы взяли, но выручил Степан. Он спустился через нижний люк и около четырех часов ремонтировал гусеницу. Немцы видели это, стреляли в него, ранили, но он все-таки отремонтировал гусеницу, и танкисты выскочили из окружения. Сейчас братья Аржановы опять работают на одном тракторе.

— Лучше всех работают, — вставила Шурка. — В прошлом году им по Красной Звезде дали.

Ната не на шутку обиделась на Шурку. По дороге домой отчитывала:

— Я без тебя знаю, что рассказывать. И ты не лезь не в свое дело!

— А что же ты самое интересное и не рассказываешь.

— Потому что это неожиданная экскурсия. Я не готовилась. — И вздохнула. — Готовиться теперь не по чему. Тетрадь украли.

— Илья Иванович же обещал найти.

Шли мимо правления колхоза. Смотрят, толпа около газетной витрины. Протиснулись. И увидели статью с крупным заголовком:

ГЕРОИ ИЗ ХУТОРА КОЧКИ

В статье рассказывалось о желтом урагане. О том, как школьник Иван Бугаев не побоялся шторма, бросился спасать колхозное имущество. О том, как Иван Бугаев, внук одного из первых кочкинских коммунистов, не испугался огня, забрался на горящий стог и спас сено.

Шурку даже жаром обдало, когда прочла свое имя. На пожаре она всего лишь вытаскивала из бочки деревянную затычку, наливала в ведра воды и снова затыкала отверстие, но тоже в герои попала.

В правлении сидел Илья Иванович и кричал в телефонную трубку:

— Девушка! Алло! Девушка! Мне райпотребсоюз. Председателя!..

Девушка, видимо, отозвалась.

— Алло! — кричал опять бригадир. — Карасева нужно! Карасев? Здорово! Еле дозвонился до тебя. Ты газеты читаешь? — Карасев, видимо, газет не читал. — Слушай. Возьми сейчас же «Авангард». Взял? Вот теперь читай.

Ната и Шура зашли в коридор. Уж больно любопытно, о чем это хочет говорить бригадир с Карасевым.

— Прочел? Так вот, дорогая душа. Мы тут решили отметить такое дело, премировать ребят. Кое-что купили. Но одну штуку ты нам должен найти… Какую? Акваланг… — Акваланга, наверно, у Карасева нет. Бригадир рассердился: — Зачем мне твои часы? Ты достань акваланг, ласты и ружье подводное… В Волгоград, говоришь, надо ехать? Езжай! — И пригрозил: — Гляди, пропишу я тебя в газете… Не боишься? А если Баранову позвоню?.. То-то.

Илья Иванович долго держал около уха трубку, молча кивал головой, потом улыбнулся:

— Я же знал, что ты меня не подведешь…

Девчонки догадались, что акваланг получит Ванятка, но решили никому об этом не говорить.

ВНУК ПЕРВОГО КОММУНИСТА

Ванятка прочел статью в газете и почему-то почувствовал себя взрослым. Он важно ходил по комнате, ему не сиделось, но на улицу идти стыдился — скрыть свою радость и гордость был не в силах, а показывать ее людям было ни к чему.

И еще одно новое чувство испытал Ванятка. Это когда продумал слова «внук одного из первых кочкинских коммунистов». Раньше слово «коммунист» он не замечал. Сами коммунисты были для него обыкновенными людьми. Теперь это слово приняло для него особое значение, потому что было связано с подвигом.

— Бабань, — подошел он к своей бабушке, — почему ты мне никогда по рассказывала про деда?

— А чего про него рассказывать?

— Как он коммунистом был?

— Откуда мне знать? Был ли он? Не говорил мне.

— Так вот пишут в газете.

— Значит, там лучше знают. Наверно, был, если наш дом белые подожгли.

— Он на войне погиб?

— Нет, на охоте подстрелил его кто-то.

— За что ж белые дом-то сожгли?

— Почем я знаю! Бумажки какие-то нашли. В музее одна есть такая, погляди, если надо.

Ванятка снова принялся вышагивать по комнате. Мимо дома проходили люди. Через занавеску он видел, как они посматривают на окна его дома. «Значит, все знают», — подумал он.