Только одна пуля

Хочу поехать к морю вместе. Хочу состариться с тобой, чтобы вглядываться в родные морщины, нажитые общим горем. Хочу видеть твое лицо, узнавая в нем мудрость прожитых лет. Сколько нам может быть еще дано? Двадцать лет? Тридцать? До скончания нашего века?

Зачем она все время ходит? Зачем она пришла ко мне? Даю поправку: зачем я приперся к ней? Поправка: я пришел за искуплением, а получил в придачу осетрину. Она добра и гармонична, доверчива и неисчерпаема, она нежна и светится верностью. Отчего я не пришел сюда раньше? Но ждали ли здесь меня?

Волна нежности — уже вторая (я повторяюсь чувством и словом) — подхватывает меня, едва не швырнув через стол, я с трудом удержался на стуле. Преждевременный шторм не входил в мои планы. Она так нежна, что ничего не стоит погубить ее назойливым прикосновением поспешного слова, тем более жеста.

Я стану служить ей. Где же она? Ускользнула от взгляда, шарит на кухонных полках — разве там прячем мы наше прошлое?

В нише мебельного агрегата затаился телефонный аппарат, салатно-перламутровый — и безгласный. Ага, сейчас я решу проблему номер один…

Алло, прошу к телефону Аркадия Львовича. Кто говорит? Профессор Сухарев говорит… Где же он? Ах, на вернисаже, я и забыл… Алло, дайте вернисаж. Какой вернисаж? Самый наипоследнейший. Вернисаж? Как у вас? Надеюсь, все идет по графику: публика шушукается и делает вид, что все понимает. Совершенно верно, мне нужен профессор Харитонов Аркадий Львович. Маленький такой, лысоватый, непременно найдете его у самой большой картины, где кипят споры. Разумеется, это он. Будьте добры, дайте ему трубочку. Аркадий Львович? Извините, дорогой Аркадий Львович, прибыть лично не сумел. Не мы располагаем своей судьбой — она нами. Именно по этому вопросу и звоню, Аркадий Львович. Ах, вы уж подобрали для меня художественное полотно? Кто же автор? Не Сергей ли Сергеевич, ваш СС? Признайтесь честно, Аркадий Львович, вы не боитесь вручать его мне? Я ведь человек неожиданный, сам не знаю, что сделаю, могу и во вред себе, это уж точно. А вдруг напишу отрицательное заключение — что тогда? Аркадий Львович, отчего вы так не верите в человека? Я честно предупредил вас, а далее вы вправе действовать по своему усмотрению: бросить мою статью в мусорную корзину, забаллотировать меня на очередных выборах и так далее. Вот видите, как мы прекрасно понимаем друг друга. Постарайтесь подобрать другого оппонента, более устойчивого, эти вернисажи способствуют развитию контактов, тут вы совершенно…

— Зачем вы крутите телефон? Он же не работает.

— Дорогая Маргарита Александровна, простите. Мне показалось: при известной настойчивости… А вдруг он заговорит?

— Мне подарили на новоселье в расчете на светлое будущее. До сих пор не включен, обещают в этой пятилетке.

— Тогда я специально приду к вам, чтобы позвонить.

— Я нашла, Иван Данилович.

— Что?

— То, что искала. Я все растеряла, я все забыла, это становится невыносимо.

— Вы и меня забудете, едва я уйду из вашего дома, — с надеждой на опровержение отозвался я.

— Не рассчитывайте, дружок. Я вступила в такой возраст, когда начинаешь цепляться за свои воспоминания.

— Спасибо. Я всегда предчувствовал, что не опоздаю к вам. Подоспел в срок. Однако что вы там нашли? Выкладывайте на закуску!

51