Только один человек

Ибо сила наша — в единстве. Ведь недаром же я в самом начале нашей встречи повел с вами речь о стрелах... Мы должны, переходя из деревни в деревню, охватить всю землю окрест, так каких же тринадцати метров — я имею в виду классический диаметр совре­менного цирка — может хватить для нашего поприща, для нас, троих братьев Кежерадзе! Мы должны расширить круг, раздвинуть его пределы и, оснастив себя такими вспомогательными орудиями, как буффонада и фарс, обратиться в персонажей комедии дель арте, — тоже итальянской, Гриша, — чтоб под прикрытием всевозможных клоунских проделок, средствами и приемами комедии дель арте навязать свои устремления народу! Разве в том есть что-нибудь дурное или мы причиним тем кому-либо вред...

— Да, но кто нам поверит...

— Почему... ведь нас так или иначе предназначили для сказ­ки, — огорченно промолвил Васико.

— Поверят, если мы вложим в это дело все свои силы... Что, сомневаетесь? Пусть даже и так, но я ведь брат вам? — пожертвуйте, наконец, ради меня каким-то одним месяцем. Велико ли дело... Меня лично больше заботит то, что Я до сих пор не нашел грузин­ского соответствия слову «клоун». Наш «масхара», «джамбази», коинбази», «берика»[38]— все это не то; что ни прикинул, ничего не подгонишь, придется пока что довольствоваться международным термином — «клоун», его и будем до времени употреблять. Ах, и размечтался же я, придется главное изложить вкратце, в двух-трех словах. Перечисляю по пунктам, в алфавитном порядке: Аз! — В основном существует четыре рода клоунов, но музыкальная клоунада не про нас, ээх, батюшка и матушка наши, почему вы не таскали нас за уши на музыку! Хотя до того ли вам было, да и откуда... Укрощения и дрессировки мы не выносим ни в чем; что же до акроба­тики, то нам она уже не по возрасту, стало быть, одна надежда на клоунаду — четвертый, а вернее — первейший и главный род, точнее говоря на клоуна-разговорника, ну а почесать язык мы все трое, слава те господи, мастера, тут и науки никакой не потребуется. Буки! — Однако одна наша болтовня людей не привлечет, а ты скажи мне, Гриша, ведь у тебя наверняка есть на примете какая-нибудь приятельница из циркачек?

— Сколько угодно; у них как раз сейчас отпуск.

— Это очень хорошо. А нет ли среди них канатоходки?

— Как же, парень, есть.

— Оо, прекрасно, замечательно. И она согласится тебе сопут­ствовать?

— Хоть на Сахалин.

— Да оставь ты со своим Сахалином, мы возьмем ее куда- нибудь в Верхнюю Имерети, и хорошо бы она прихватила с собой какую-нибудь свою подругу-жонглера.

— Есть такая.

— Порядок, мой Гриша. Эти полуприкрытые легкими тряпками девочки привлекут публику, а нам только того и надо. Веди! —Для подготовки у нас впереди целый месяц, и мы за это время должный <здесь в бумажной книге лакуна>

— Какие только найдутся в Тбилиси и его окрестностях расстроенные и раздолбанные рояли и пианино я настрою и отлажу как часы.

— А я перефотографирую группами и соло побольше школо-вузовыпускников.

— Очень хорошо. Я тоже где ни есть что-нибудь подработаю в частном порядке. Глагол!

И вот именно тут-то, когда они вошли в самый раж, к ним неожиданно подступили два дэва, и все три брата, с бутылками — как вещественными доказательствами — в руках, были доставлены в качестве нарушителей общественного порядка куда следовало, то есть в местные, высотные, дэвьи пределы. Э-эх...

3 

Средний бухгалтер-интеллигент, Гайоз Джаши, отбарабанив служебный год — одиннадцать месяцев — в столице Грузии Тбилиси, проводил свой отпуск в деревне.