Только не замуж!

Кэсси взглянула на стол, задвинутый в нишу рядом с кроватью. Она заметила черный телефон и, сделав пару шагов, быстро схватила трубку, радуясь тому, что Так стоит не рядом. Звонила профессор Джуди Уолш, куратор ее нынешней работы, которая и поинтересовалась, все ли было в порядке утром. Содержание их короткого разговора Кэсси еле улавливала, поскольку все ее сознание занимал Так, который мерил комнату шагами, словно зверь в клетке.

Каждая клеточка в ее теле, каждый волосок дрожали от его присутствия.

Повесив трубку, она почувствовала злость. На Така. Но в основном на саму себя. Давно мечтала учиться в Корнелле – университете, который взрастил такого гения, как Карл Саган, – а теперь некое странное помрачение ума сбило ее с пути к главной цели в жизни.

Держись, Кассиопея!

Она повернулась к Таку, не сходя с места. В крохотной комнатушке расстояние не было проблемой, да оно в любом случае бы ее не смутило.

– Спасибо, что подвез, – сказала она. – Если не возражаешь, мне надо разобраться с вещами. Подключить мой комп, распаковаться и тому подобное…

Так вопросительно на нее посмотрел. Немаленький чемодан и ноутбук – вряд ли ей хватит десяти минут. И он сделал единственно возможный вывод: она его бросает.

Он был настолько ошарашен этой мыслью, что не произнес ни слова. Потом он вскинул голову и рассмеялся. Все было игрой с самого начала, а вот теперь она его бросает: ни того ни другого ни одна женщина прежде с ним себе не позволяла. Она не просто вылила ушат холодной воды на его мужское самолюбие – она была целым айсбергом.

У него мелькнула мысль пойти с ней куда-нибудь перекусить, но она слишком увлеклась своими делами. Ни долгого прощания, ни объятий и просьб позвонить.

– Так что, значит, – прощаемся?

Кэсси кивнула:

– Да.

Она частенько чувствовала себя неуверенно в общении с людьми, но это был особый случай. Ситуация необычная! Надо сказать «прощай» человеку, который провел добрую часть последних трех дней, комфортабельно устроившись между ее ног. Что надо говорить в таких случаях?

– Спасибо за…

За что? За оргазмы? За секс? За эксперимент, который она никогда не забудет?

– За все, – еле выговорила она.

Так рассмеялся, легко прочитав мысли, кружившиеся в ее голове.

– Никогда не играй в покер, Кассиопея, – пробормотал он.

Он достал бумажник и вынул оттуда визитку. Его настоящую визитку, с настоящим номером телефона – не ту, что он обычно давал навязчивым поклонницам.

– Звони мне в любое время, если прихватит желание.

Так протянул ей визитку, и она посмотрела на нее, как на капсулу с ядом. Он широко улыбнулся. Большинство женщин благодарили бы Бога за такую удачу. Черт, его номер телефона в их горячих ручках – будет чем хвастаться всю оставшуюся жизнь.

Кэсси же застыла у стола.

– Не прихватит. Я взяла себя в руки. Да и места тут нет для этого…

У Така при ее последних словах взлетела бровь. Он не сомневался, что она имела в виду все эти свои высокие материи. Она не производила впечатления женщины, которая позволит чему-либо размыть ее ментальный фокус – особенно сейчас, когда ее ум полностью контролировал ее желания. Однако ее легкая нерешительность дала ему передышку.

Он шагнул вперед и положил визитку на стол:

– Пока, Кассиопея. Все было очень даже весело.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и вышел из комнаты. Только подойдя к своей машине, Так понял, что было действительно «весело».

Не то чтобы, как обычно, смех в покатуху. Не как в Вегасе – с пачкой «зеленых» в кармане и блондинкой под руку, или веселье в Париже, или при отчаянном реве толпы на стадионе, после матча в четверг. Эти вещи определяли для него «веселье» до тех пор, как рухнула карьера и развалился его брак. Однако теперь они казались пустыми, как рекламная вывеска или фиглярство. Когда Так-качок старался утвердить себя как любимец города и душа любой компании.

Однако три дня в постели с Кэсси заставили его пересмотреть эту самооценку. О’кей, с ней не было разговоров, но не было и примитивной сексуальной гимнастики. В основном они исследовали тела друг друга. Просто прикосновения, и поглаживания, и слияние тел, потом медленное погружение в сон, и повторение всего сначала.

Однако он впервые за долгое время был самим собой. Просто мужчиной, а не распасовщиком, потому что Кэсси не только не имела ни малейшего понятия, кем был этот футболист, но и не дала бы за это и ломаного гроша. Он вдруг лишился всех титулов, стал анонимом.

Это-то и было «весело».

После ухода Така она некоторое время стояла как загипнотизированная, упершись взглядом в дверь. Веселье? Ей никогда не говорили, что с ней было «весело». Даже в детстве. Одноклассники называли ее гиком и мозговиком. Доктор нарек умной конфеткой. Учителя считали высокоодаренным ребенком. В университете консультант назвал ее уникумом.

Но «веселой» она никогда не была. До последнего времени.

Она взяла визитку, и его запах опять обволок ее, когда она провела ею по губам. Понадобилась вся ее воля для того, чтобы бросить карточку в мусорную корзину.