Только (не) рабочие отношения

Созерцание города немного успокоило. С моего места не видно было машин, сумасшедшим потоком, вливающимся из одной улицы в другую, пешеходов, спешащих на работу и учебу, обгоняющих друг друга, замирающих на светофорах, как единый организм…

Но я могла представить всю эту суету, делающую Москву Москвой.

Оттого ценнее было то, что я могла сейчас никуда не торопиться. Вздохнуть, полной грудью, перевести дух, а потом влиться в ее поток. Закрутиться, замотаться, отправиться в новый для меня мир важных и властных мужчин.

И когда я совершенно успокоилась, за спиной, выводя меня из задумчивости, раздался голос Ярослава Львовича:

— Идем?

— Да, конечно, — улыбнулась я боссу.

Его губы дрогнули в ответной улыбке, но она тут же исчезла с его лица, толком не появившись.

— Все подготовила?

— Да.

— Молодец.

Он говорил со мной, как должен был говорить начальник с подчиненным. Вежливо, немного сухо… и совсем без улыбок.

Кажется, что что-то было не так, но спросить, что именно я не решалась.

Вот спросит Ярослав Львович, к чему вопрос, и что я отвечу?

«Вы не улыбаетесь и не называете меня воробушком».

Так он и не обязан…

Хотя я бы внесла этот пункт в рабочий договор. Неплохо бы звучало: кроме оговоренной выше зарплаты, босс обязуется улыбаться своему секретарю не менее пятидесяти… нет, ста! Точно. Не менее ста раз на дню. И называть Анну Сергеевну не иначе как воробушком.

Согласна даже чуть-чуть уменьшить зарплату, если включат этот пункт. Для компании же это будет выгодно?

Я тяжело вздохнула, не понимая, когда стала так зависеть от поддержки своего босса. Или дело не в поддержке, а именно в его расположении ко мне?

Вновь погрузившись в невеселые мысли, я не заметила, как мы дошли до лифта и остановились.

— Так реклама не врет? — вновь вывел меня из задумчивости голос Ярослава Львовича, и подняв на него голову, поняла, что он уже довольно долго смотрит на меня.

— О чем именно? — уточнила несмело, удивленная, как от обычного вопроса в груди вдруг стало тепло. Или это от его мягкой интонации?

— За один день ты выросла. Ростишка помогла? — вдруг улыбнулся он своей привычной, насмешливой улыбкой, а я поняла, что если он прямо сейчас назовет меня воробушком, то я растаю.

Удивительно, как я, всего за один день так соскучилась по нему…

Ой.

То есть по этому странному обращению!

— Каблуки и макияж оказались более действенны, чем детский йогурт, — ответила я, чувствуя, как к щекам приливает краска.

Его глаза на миг потемнели. Взгляд скользнул ниже, а в моей груди начало печь. Нет, он посмотрел не на нее… Выше. Но не на губы же?

Я машинально облизала их, и по губам босса скользнула странная, чуть хищная усмешка, и тут же он поднял глаза на меня.

— Более действенные методы не всегда хороши, — он сделал шаг ближе, а я почему-то сглотнула, привычно подняв к нему голову, но зря.

Благодаря шпилькам, я стала выше, и теперь Ярослав Львович был всего-то сантиметров на пять выше меня.

— Почему? — спросила я тихо.

Он усмехнулся, собираясь ответить, но звонкое «дзынь» проинформировало, что лифт пришел.

Ярослав Львович развернулся, и когда створки разъехались, я уже думала, что ответа не услышу.

— Мне нравится, как ты краснеешь, а слой нанесенной краски все скрывает, — чуть наклонившись ко мне, произнес он и зашел в пустой лифт.

Я неровно выдохнула, вновь облизав губы, и, игнорируя то, как быстро забилось мое сердце, шагнула следом.

Ярослав Львович нажал на кнопку лифта, а я сцепила руки в замок, пытаясь сделать вид, что я взрослый и серьезный секретарь, а не глупая девчонка, видящая то, чего нет.

Босс просто… Он…

Он сказал так, потому что…

Я перебирала оправдания, почему Ярослав Львович сказал, что ему нравится, как я краснею.

Ответ очевиден. Он на самом виду и заключается совсем не в том, что первым приходит на ум.

Ну не мог он сказать так, потому что ему это действительно нравится. И никакого «или мог» не будет!

Просто он… Он хотел проверить, как я реагирую на нестандартные ситуации. Да.

Я кивнула сама себе. Точно.

Такой ответ мне полностью подходил.

И розовый туман из головы убирал, и чувство неловкости, и ощущение, что мы с Ярославом Львовичем не просто едем на лифте, а находимся в замкнутом пространстве. Очень-очень близко друг к другу, где аромат его древесного парфюма касается меня, обволакивает…

Я закусила губу.

Ну почему, почему мне опять вспомнился момент, когда мы встретились взглядом в его гардеробной? Почему мне так жаль, что этого больше не повториться?

Я судорожно выдохнула, опустив глаза.

— Воробушек, ты так переживаешь из-за встречи с главами отделов? — в голосе босса слышалось сочувствие по пополам с легкой насмешкой.

Сердце предательски встрепенулось, услышав заветное «воробушек», и я подняла взгляд на Ярослава Львовича, вымучивая улыбку.

— Да…

— Не бойся, при мне они кусаться не станут. Поэтому, на всякий случай, не отходи далеко.

— Не буду.

Одновременно с моими словами дверцы лифта открылись.

Две женщины поздоровались, уступая на дорогу, а после сами зашли в лифт.

— Анют, постарайся запомнить дорогу до конференц-зала, — произнес Ярослав Львович, заворачивая к одному из коридоров.