Только (не) рабочие отношения

Мне так и хотелось вновь опустить глаза в пол, но я упрямо держала голову высоко поднятой.

— Хм, неожиданно, но не скрою — приятно.

От мягкой, чуть ироничной интонации захотелось закрыть лицо ладонями, но я, прикусив губу, не опускала голову.

— Я просто хочу нарисовать ваш портрет… — поспешила я пояснить, чтобы он не понял превратно.

— Мне лестно, — хмыкнул Ярослав Львович, скользнув по мне взглядом сверху донизу. — Почему бы нет. Надеюсь, не в лифте?

— Можно и не здесь, — вновь смутилась, не ожидая, что он вот просто возьмет и согласиться.

— Хорошо. Тогда посмотрим квартиру, вернемся ко мне, и ты скажешь, в каких позах хочешь меня нарисовать, — двери лифта открылись, и босс, ненавязчиво приобняв меня, повел к дальней квартире. — Кажется, у Марины должен быть профессиональный фотоаппарат. Можно будет позаимствовать.

От его пальцев, кожа, пусть и через одежду, словно горела. Да еще и этот его парфюм…

— Не нужно заимствовать, — пискнула я, когда мы остановились возле нужной двери, и Ярослав Львович достал ключи. — Одна фотография, ну может, две…

— Ну что ты, воробушек. Что ты, на одну-две я просто не могу согласиться. Если уж я что-то делаю, то с полной отдачей, — он так улыбнулся мне, вставляя ключ в замок, что я, не выдержав, отвела взгляд.

Щеки просто пылали, хотя, казалось бы, из-за чего?

Ну зачем я вообще про эти чертовы фотографии заговорила…

— Заходи, впечатлительный воробушек, — хмыкнул Ярослав Львович, открывая дверь и пропуская меня внутрь. — Осматривай свои новые владения, а я пока фотоаппарат найду.

— Да я с телефона сфотографирую… — пробормотала я, проходя.

Свет включался по левую руку и было там кнопок шесть, не меньше.

Я оглянулась на босса, но он ответил улыбкой и советом поэкспериментировать.

Ну что же.

С каждым включенным светильником я замечала все больше и больше, но первое, что я поняла — комната была одна. Огромная, разделенная на несколько зон: гостиную, кухонную и рабочую. Видеть полностью белые стены было непривычно, но другой цвет перетягивал бы к себе все внимание, а в студии и без стен было на что посмотреть.

Прямо перед входом, освещенная со всех сторон маленькими прожекторами стояло… нечто.

Железная, покрашенная в ржаво-рыжий цвет фигура непонятной формы изнутри странным образом смешивалась с проросшим сквозь нее незнакомым мне растением.

Сложно было оторваться, но я щелкнула следующий светильник и поняла, что оказалась не в студии, а в музее современного искусства.

По краям комнаты в нишах располагались растения, а «горшками» им служили покрашенные в различные цвета и, кажется, спаянные между собой металлические детали.

Таких ниш было семь.

Ни один горшок, ни одно растение не повторялось по форме. Одно вытянутое, другое плоское, третье, будто заключено в сферу…

Я ходила между ними, завороженная.

Жить в музее, думала ли я когда-нибудь о таком?

Небольшой диван стоял напротив главной инсталляции. Настолько неприметный, что я не заметила его, пока не наткнулась.

Только после этого я тряхнула головой и уже новым взглядом осмотрела квартиру.

Да. Назвать студию жилой не повернулся бы язык. Это я еще не дошла до рабочей зоны, выделенной и другим цветом пола — серым, и тонкой веревочкой, будто в музее, показывающей, что доступ туда запрещен.

Там, в рабочей зоне, на нескольких низких столиках вперемешку лежали гайки, железные болты и трубки. Какие-то железки побольше лежали на полу неаккуратной кучей. На стене крепилась полка с несколькими жестяными банками. Интересно, внутри краски или тоже болты нужных размеров?

Там же, слева от полки, стоял шкафчик с открытыми и закрытыми в шахматном порядке ящиками. На открытых стояли цветы в пока еще (а в этом я была уверена) обычных горшках, а в закрытых, наверное, хранилось все остальное необходимое для работы.

И зачем было огораживать веревочкой, если под нее все равно придется подныривать, чтобы полить цветы?

— Как тебе апартаменты? — раздался бархатный голос над ухом, и я вздрогнула, вспомнив, что не одна здесь.

Взгляд Ярослава Львовича был заинтересованным и самую капельку гордым. Чтобы он не говорил про свою сестру, но он рад ее успехам.

— Очень необычно, — честно призналась я. — Как можно было что-то выкинуть? Ведь понятно, что любой предмет здесь — это инсталляция.

Босс усмехнулся и поманил меня ближе к рабочей зоне.

— Видишь возле того столика груду хлама? — кивнул он на торчащие в разные стороны железки. — Это тоже труд моей сестры. Когда она не утруждает себя уборкой или до того, как заказчик заберет свою покупку, такие «шедевры» расползаются по все студии. Иногда они размером с ладонь, иногда ростом с меня. Обычно Марина занимается только металлом, но в прошлый раз решила поэкспериментировать с картоном, точнее с коробками из-под пиццы, — он хмыкнул. — Службу уборки сложно обвинить, я бы тоже выкинул что-то подобное. В этот раз я попросил, во избежание казусов, все поделки убрать в одно место. Она и убрала. К себе в квартиру. Зато притащила все цветы, что у нее были — сюда.