Только не плачь

В общем, настраивалась как могла, а когда услышала, как открывается дверь — чуть в обморок от волнения не упала. Дрожа всем телом, вышла в коридор уже готовая, полностью собранная, с сумкой на плече. А там…

— О, Вероничка! — Мелена сначала удивилась, а потом вполне искренне улыбнулась, — Что-то тебя давно не было видно. Как жизнь?

Она разулась, по-хозяйски небрежно скинула легкую курточку и пошла мыть руки, а я как стояла посреди коридора, словно парализованная, так и продолжала стоять.

* * *

Появление рыжей меня просто оглушило.

Она все такая же шикарная, как и раньше. Даже лучше. Волосы чуть короче, чем прежде, модно подстрижены, зеркальным водопадом струятся по точеным плечам. Нюдовый макияж, подчеркивающий естественную красоту, грациозная походка. Юбка-карандаш с завышенной талией, элегантная блузка. Женщина-картинка. Как раз под стать такому холеному мужику, как Барханов. Идеальная пара.

Кислота медленно разъедает внутренности, просачивается в каждую клеточку, в каждый потаенный уголок души.

Я уже забыла, что такое ревность. И лучше бы не вспоминать. Потому что это больно, это остро, это то, от чего хочется бежать без оглядки. Мне этого не надо. У меня нет сил на очередное потрясение и всплеск губительных эмоций.

Мелена тем временем вышла из ванны и отправилась на кухню, на ходу обращаясь ко мне:

— Мои соболезнования по поводу Кирилла. Извини, что с опозданием. Мы с тобой после трагедии не виделись.

Меня сейчас стошнит. Прямо на пол.

— Ну что ты молчишь, как неродная. Рассказывай, как жизнь, — не унимается она, попутно включая кофе-машину.

Нет у меня жизни. Последние отголоски чего-то теплого разбились именно сейчас. Осознание того, что от меня остались лишь обрывки, в то время как остальные идут вперед, общаются, встречаются, просто убивает.

— Все нормально, — не узнаю свой голос. Металлический, неживой.

— Иди сюда, — с улыбкой зовет Мелена, выглядывая из кухни, — хватит в коридоре стоять. Кофе будешь?

— Нет, спасибо, — я все-таки иду к ней. Как бабочка на свет огня, как змея за звуками зачарованной флейты.

Странное ощущение собственной беспомощности и разочарования. Надо уходить, а я медлю. Надо кричать во весь голос, а я снова молчу. Надо зажмуриться, чтобы не видеть жгучей красоты, но вместо этого я рассматриваю ее, жадно ощупывая взглядом с ног до головы, и как наяву вижу откровенные картинки с участием Мелены и Артура.

С каким-то мазохистским удовольствием добиваю себя, доказываю, что для меня ничего не осталось, заставляю себя смотреть, слушать, представлять.

— Я не знала, что ты у Артура.

— Так вышло, — жму плечами.

Мне холодно и одновременно по коже стелется огонь.

— Хорошо, что зашла, а то совсем пропала.

Похоже, ее совершенно не напрягло то, что встретила меня в квартире у Артура. Ни в одном взгляде не проскочило даже намека на подозрение. Видать, я настолько жалкая, что она не видит во мне женщину, не говоря уж о сопернице. Просто бедная родственница, которую приютили. Нищенка, которой снова выделили милостыню.

— Давно ты здесь? — она сделала себе капучино и с нескрываемым удовольствием лизнула пенку.

Я как заворожённая смотрю на пухлые, алые губы, представляя, как ими целует Барханова, как он целует в ответ. Внутри поднимается черная пелена. Не хочу больше. Не буду. Хватит.

— Пару дней. Проездом. Сейчас уже ухожу. Такси как раз приехало, — отвечаю отрывисто и зачем-то вру про машину. Наверное, не хочется казаться совсем потерянной. Хочется притвориться, будто у меня есть какая-то цель, будто меня где-то ждут.

Такая жалкая, что самой противно.

— А как же Артур? — искренне недоумевает Мелена, — ты его разве не дождешься?

— Нет. Мне уже некогда.

— Да? Ну, ладно. Беги, Вероничка. Не буду тебя задерживать, — рыжая кивает и снова потягивает молочную пенку, глядя на меня поверх кружки, — была рада тебя увидеть. Жаль, что не поболтали.

Совсем не жаль. Мне хватило тех поверхностных фраз, которыми мы обменялись.

— Артуру, пожалуйста, скажи, что я ушла. Пусть не волнуется.

— Пфф, — Мелена раздраженно машет рукой, — он опять до ночи проторчит на своей любимой работе.

Сегодня я этому рада, потому что есть шанс сбежать без лишних разговоров и объяснений. Не слышать его голос, не смотреть, не пытаться уловить запах, чтобы навсегда запечатлеть его на подкорке, и потом вспоминать, лежа без сна долгими ночами.

— Скорее всего, — тихо соглашаюсь с Меленой и иду к выходу.

Внутри что-то дрожит, стонет, умоляет остаться, цепляется лапками за какие-то призрачные осколки мечты. Я не слушаю. Молча обуваюсь, засовываю телефон в карман джинсов, бросаю последний взгляд на свое отражение в зеркале, из которого на меня смотрит бледное, измученное нечто, которое даже при всем желании нельзя назвать привлекательным. Снова взгляд на фигуристую ухоженную Мелену. Очередное осознание собственной убогости.

— До свидания.

Она машет мне на прощание ручкой:

— Пока-пока.

Я выхожу из квартиры Барханова и прикрываю за собой дверь. Такое ощущение будто хребет вырвали, все тело ватное, без сил. Во рту горько, а в груди давит так, что не могу вздохнуть.