Только мы

– Вы, наверное, хотите также знать, чем они так важны для нашего мира. Дело в том, что они обычно лучше, честнее и добрее окружающих, что, впрочем, ясно из уже сказанного, но я повторю. А поэтому плохо приспосабливаются, да и не хотят этого делать. Но самим своим существованием они дают другим пример, не позволяют окончательно оскотиниться. И вот они уходят. Вы представляете во что превратится человечество без них?.. Я – нет…

– Когда массово уходили байкеры, я ощутил, словно из мира вырвали что-то живое… – задумчиво произнес Новицкий. – Возможно, это была реакция того, что Вернадский назвал ноосферой?

– Не уверен… – качнул головой Патриарх. – Церковь, как вы знаете, официально не признает данную теорию.

– Да плевать я хотел на то, что вы признаете или не признаете! – снова взорвался полковник. – Я к вам пришел, чтобы спросить совета! Что делать?!! Это мне скажите! А свои догмы оставьте при себе!

– Я уже говорил, что мы вызвали в столицу лучших священников, – вздохнул Патриарх. – Настоящих. Неформалы, к счастью, уходят не все вместе, а постепенно. Мы хотим попытаться поговорить с ними, попросить не уходить. Должны же они понимать, на что обрекают нас?!

– Думаю, мы их так достали, что им уже все равно… – обреченно махнул рукой Новицкий. – А наше ведомство на них еще и настоящую охоту затеяло. Хорошо хоть никого убить не успели, вовремя спохватились…

– Именно, что вовремя, – с какой-то непонятной интонацией подтвердил патриарх. – Может, и вам стоит попробовать поговорить с уходящими?

– И что мне им сказать? – иронично поинтересовался полковник. – Я не оратор. У ваших монахов будет больше шансов.

– Сомневаюсь. Неформалы если кого и уважают не из своих, то только людей, полностью отдающих себя делу, не рвачей. Бизнесменов на дух не переносят, считают, что именно они своей бесконечной алчностью привели мир к краю пропасти. По крайней мере, так говорили немногие неформалы, с которыми нам удалось пообщаться. Еще до этих событий. К сожалению, мы не восприняли их слова всерьез…

– А вы сами разве не бизнесмены?.. – язвительно спросил Новицкий. – И как это совмещается с заповедями Христовыми? Помните, как Христос поганой метлой выгнал всех менял из Храма Божьего? А вы что делаете?! А потом удивляетесь, что к вам не идут?! Люди же не слепые, они все видят!

– По больному режете… – опустил голову Патриарх. – Думаете, я всего этого не понимаю?.. Понимаю, но опять же ничего поделать не могу. Система сильнее меня! Но сейчас речь уже не об этом – сейчас речь о том, будем мы вообще или нет. Понимаете?!

– Понимаю, – скрипнул зубами полковник. – Теперь уже понимаю. Что ж, благодарю за информацию. Прошу, если у вас получится переговорить с уходящими, сообщить мне обо всем, что они скажут.

– Сообщим, – пообещал Патриарх.

– Всего доброго!

Новицкий вспоминал этот разговор и кривился. Ничего у попов не вышло! Неформалы говорили одно, хоть и по-разному – поздно. Уже все поздно, все предопределено, ничего изменить нельзя. А сказав это, уходили все в тот же золотой туман, будь он проклят.

– Сергей Иванович! – в кабинет вихрем ворвался капитан Краснов. – Сергей Иванович, беда!

– Что еще на наши головы?.. – устало спросил Новицкий.

– Музыканты уходят! – с отчаянием выдохнул капитан.

– Что?! Как?! – вскочил полковник.

Новицкого просто затрясло от этого известия. Да что же это такое?! Да как же можно?! Они что, с ума все посходили?! Неужто не понимают, что творят?! Неужто совсем у них ни сочувствия, ни доброты не осталось?! Уходят! А подумать об остающихся трудно?! Ведь это тоже люди! Обычные, живые люди! Да, пусть в чем-то плохие, но живые! За что с ними так?! Как можно оставить их без защиты?!

– Рассказывай… – глухо произнес полковник, падая в кресло.

– А что тут скажешь?.. – на жестком лице Краснова появилось выражение какой-то затаенной боли. – Началось все вчерашним вечером, на концерте известных металл-групп, когда они решили сыграть одну песню все вместе. Произошло что-то невероятное, струны гитар вдруг засветились призрачным светом. То, что сыграли после этого ребята – это невозможно! Я с трудом достал билет и был на этом концерте, видел все сам. Их музыка выворачивала душу, зал выл и стонал, такого никто еще ни разу не слышал. А затем музыкантов скрыл серебряный – не золотой, а серебряный! – туман! Когда он развеялся, на сцене никого не было…

Он опустил голову и добавил:

– Мало того, почти треть зала тоже оказалась пуста…

– Господи, смилуйся… – в отчаянии простонал Новицкий. – За что Ты так?!.

– И это еще не все, – хмуро посмотрел на него Краснов. – Придя утром на службу, я потребовал доставить мне сводки по всем городам России. Я имею в виду сводки по исчезнувшим музыкантам, даже по малоизвестным. Так вот, за вчерашний день ушли в серебряный туман больше четырехсот человек. И это продолжается. Два часа назад томский симфонический оркестр сыграл реквием Моцарта и после этого исчез почти в полном составе, оставив только дирижера и двух скрипачей. Я передал в томский ФСБ приказ допросить этих троих.