Только моя

Если бы это сказал какой-нибудь другой мужчина, Джессика с холодным высокомерием удалилась бы, как тому учила ее леди Виктория. Но было невозможно, да и не нужно поступать так с Рейфом. В его глазах читалось искреннее восхищение и полное отсутствие дерзости.

— Я нисколько не возражаю против разговора о том, чем я здесь занимаюсь, — продолжил Рейф. — Я ожидаю, когда снова откроется путь. Его перекрыло последней бурей. С тех пор я торчу здесь.

— Значит, вы уже успели осмотреть город. Вулф сказал, что мы здесь недолго пробудем.

— Толковый парень ваш муж. Здесь много всякого сброда… Режутся в карты в ожидании открытия пути.

— Если верить тому, что говорит Вулф, им недолго здесь ждать.

— Мне рассказывали, что Вулф Лоунтри знает горы отсюда до Сан-Хуана как свои пять пальцев, — сказал Рейф.

— Меня это не удивляет. Вулф всегда любил эти места. Я слышала, что более диких гор трудно отыскать на свете.

Рейф посмотрел через пыльные окна лавки на горы. Но они отличались от тех, что он видел раньше. Рейф отвел взгляд от окна и повернулся к молодой женщине. В ее зеленых глазах он заметил больше теней, чем следовало бы.

— Вы хотите здесь что-то купить? — поинтересовался он.

— Никоим образом. Вулф покупает, как он говорит, лошадей Монтаны. Они крупные, они смогут преодолеть те снежные заносы, которые встретятся на пути.

Глаза Рейфа расширились, в них отразилась тревога. Он нахмурился.

— То, что к западу отсюда, имеет репутацию очень суровой страны, миссис Лоунтри. Это будет слишком трудно для такой женщины, как вы.

— Вы бывали в Шотландии? — спросила Джессика довольно сурово.

Он покачал головой.

— Приезжайте туда как-нибудь зимой, — продолжала она, — когда штормовые ветры гудят по всему Северу. Вы увидите, как огромные волны бьются о черные заледенелые камни. И овцы, у которых слой шерсти толще вашей руки, замерзают в каменных кошарах. Мужчины замерзают гораздо чаще.

— Вы родились там, — догодался Рейф, увидев, как эти мрачные воспоминания отразились на ее лице, придав не свойственную ему суровость.

— Да.

— Даже если так, мэм. Вы выглядите очень уставшей. И я думаю, что ваш муж ошибается, полагая, что путь скоро откроется. Вы могли бы отоспаться здесь за несколько ночей.

Джессика бодро улыбнулась, хотя знала, что все последующие ночи проведет ничуть не лучше, чем прошлые. После той кошмарной размолвки с Вулфом сон не шел к ней.

Вулф ни на йоту не смягчился. Как ни старалась она быть добрым компаньоном, он обращался с ней как с врагом или, хуже того, с предателем.

— Мой муж уверяет, что путь открыт, — сказала Джессика.

— Он разговаривал с кем-нибудь из золотоискателей?

— Нет. Он вел постоянные наблюдения во время пути от своего… от нашего дома. Когда только что выпавший снег на склонах быстро растаял, он сказал, что путь откроется к тому времени, когда мы будем готовы выехать из Каньон-Сити.

— Он уверен?

Джессика искоса взглянула на Рейфа.

— Вы видели Вулфа. Разве он производит впечатление ненадежного человека?

Покачав головой, Рейф засмеялся, вспомнив потрясающую меткость Вулфа. Преследователи падали, как подкошенные, один за другим, а Вулф продолжал стрелять в том же неумолимом ритме.

— Нет, мэм. Вы вышли замуж за железного человека.

Улыбка Джессики как-то поблекла и исчезла.

— Поймите меня правильно, — продолжал Рейф. — Я не хочу вас обидеть. В дикой стране железный человек — это то, что нужно, будь он муж, брат или друг.

Рейф снова выглянул в окно. Группа мужчин, слонявшихся возле трех салунов на главной улице, сместилась к фургону, на котором поверх мешка с зерном громоздилось дамское седло.

— Мэм, ваш муж в салуне?

— Нет, он очень низкого мнения о здешнем виски.

— Правильный мужчина. Мэт тоже несколько раз предостерегал от него, а также от джина в Юте.

— Мэт?

— Метью Моран. — Когда он увидел вопрос в ее глазах, он добавил: — Не слыхали такого имени?

— Пожалуй, нет.

— А как насчет Калеба Блэка? Друзья называют его Кэл.

— О да, — произнесла Джессика с некоторой горечью. — Это имя мне доводилось слышать. Образец добродетели.

— Вот уж не знаю, — удивился Рейф. — Мне никогда не приходилось встречать таких мужчин.

— Не Калеб. Его жена. Вулф уверяет, что она образец добродетели.

— Может быть, это какой-нибудь другой Калеб Блэк… У Вилли много хороших качеств, но образцом ее не назовешь.

— Вилли?

— Виллоу Моран. По крайней мере, была Моран. Сейчас она Виллоу Блэк.

Рот Джессики скривился в горестной улыбке.

— Бедняга Рейф! Вы проделали такое длинное путешествие, в вас стреляли ни за что, ни про что, вас ранили… А образец добродетели уже замужем.

— Вы, должно быть, не поняли, — проговорил Рейф, натягивая на голову поношенную шляпу. — Вилли — моя сестра

— Ах, вот оно что! — Джессика вспыхнула. — Простите меня. Я вовсе не хотела оскорбить вас. Это… вечно мой длинный язык! Когда я научусь держать его за зубами!