Только моя

Однако Джессика так смеялась, что вряд ли была в состоянии встать на ноги. Он облокотился о борт ванны и поддерживал ее, улыбаясь и называя себя болваном и идиотом. Ему нужно бы отодвинуться от нее, не вызывать этой пьянящей улыбки и звонкого смеха. Кажется, она по-детски радовалась такому повороту событий, на ее щеках снова зардели розы.

Он никогда не победит в войне, если будет брататься с врагом. Он осторожно опустил ее.

— Я думаю, ты хорошо ополоснулся теперь, — проговорила Джессика, собираясь уйти. — Пока согреется вода для меня, ты закончишь купание…

Ее голос снова стал возбуждающе хриплым. Монашенка или нет, но ей понравилось мыть ему голову. Интересно, насколько ей понравится помыть его всего.

Внезапно он понял, что ему нужно выяснить. Он вытянул руку и обнял ее за бедра, не давая уйти.

— Ты забыла еще кое-что, — сказал Вулф.

— Что именно?

— Тебе нужно помыть меня всего.

6

— Ты шутишь, — пролепетала Джессика.

Вулф ощутил тепло и напряженность в ее теле и улыбнулся.

— Нет, нисколько. Возьми губку.

Она довольно неловко наклонилась, поскольку рука Вулфа все еще обнимала ее бедра. Когда Джессика нагнулась еще ниже, она почувствовала, что рука Вулфа ласкает и сжимает ее бедро, словно изучая его форму и проверяя упругость плоти.

Джессика так резко выпрямилась, что едва не упала.

— Вулф!

Он издал неясный грудной звук, который мог быть и сдавленным смешком, и невысказанным вопросом.

— Ты… Твоя рука… — заикаясь, произнесла она, — ты…

Его улыбка была ленивой и опасной.

— Я? — Он как бы приглашал ее продолжать.

Джессика посмотрела на него из-под опущенных ресниц. Она никогда не видела такого выражения на его лице. Он был изумительно красив и в самом деле напоминал дьявола, как она шутя назвала его несколько минут назад. Если притягательность пламени для мошки даже вдвое меньше, неудивительно, что она так стремится навстречу своей гибели.

— Я… э-э… я ничего, — пробормотала она.

Она стала торопливо намыливать губку. Вулф видел вспыхнувшее лицо и биение пульса у горла. По ее трепету он понял, что ее беспокоила и одновременно интриговала его нагота.

«Леди Виктория, я снимаю перед вами шляпу вместе со всем прочим, — думал Вулф с удивлением. — Ваши суждения о человеческой природе чертовски правильны. Насколько я понимаю, Джессика не более монашенка, чем я сам».

Джессика торопливо ополаскивала Вулфа, стараясь не смотреть в глубину воды. Но это было невозможно. Она закрыла глаза, надеясь таким образом уменьшить степень интимности.

Это было ошибкой. При закрытых глазах чувствительность ее рук словно удваивалась. Глянцевое, горячее, мощное тело под ее ладонями приводило ее в трепет. Она испытала новый, приятный шок, когда ощутила упругую поверхность его груди. У нее под ложечкой вновь рождалось тепло. Она снова приложила руки к его груди, убеждая себя, что нужно его ополоснуть, и зная, что врет самой себе. Ей просто хотелось погладить его, как кошку, и самой при этом замурлыкать.

Джессика в смятении открыла глаза и тотчас же увидела, что длинная, сильная нога высунулась из воды. Черные, прилипшие к телу волоски начинались повыше лодыжки и покрывали голень и видимую часть бедра.

Вулф проследил направление взгляда Джессики и понял, что сейчас вода не скрывает его, как раньше. Он переждал эти напряженные мгновения, оценивая долю страха и желания в ней. Сознание того, что он заинтриговал ее как мужчина, чрезвычайно взволновало его.

— В-вулф?

— Не сомневаюсь, что поскрести меня — не такое трудное дело, как отдраить кирпичи, — произнес он деловым тоном. — Помой меня, жена.

Стараясь не смотреть выше бедра, Джессика быстро, не дыша провела намыленной губкой по ноге.

— Сполосни, — сказала она.

Хриплость ее голоса была еще одной разновидностью ласки, которая мгновенно действовала на отзывчивую плоть Вулфа. Его правая нога исчезла, но ей на смену появилась левая. Джессика потерла губкой мышцы икры до колена, а затем, пытаясь перехватить губку, уронила ее. Губка мгновенно исчезла с поверхности воды и оказалась где-то у него между ступней.

Джессика подождала в надежде, что Вулф достанет и подаст ей губку. Видя, что он даже не пошевелился, она взглянула на его лицо. Ей показалось, что сквозь черные ресницы глаза Вулфа сверкнули каким-то особенным блеском, хотя, возможно, она и ошибалась. Она решила осторожно выудить губку. Но ее пальцы натолкнулись не на губку, а на твердую, гладкую плоть. Прерывистое дыхание вырвалось сквозь сжатые губы Вулфа.

— П-прошу п-прощения, — она, казалось не дышала, быстро отдернула руку. — Я не хотела…

— Дотронуться до меня? — Вулф улыбался, не открывая глаз. — Я прощаю тебе, сладкая монашенка.

— Губка… — начала она.

— К черту губку. Твои пальцы коснулись чего-то более интересного.

Джессика была слишком взволнована, чтобы спорить. Она схватила мыло и стала энергично тереть им мощные мышцы бедра Вулфа. Затем, помимо ее воли, руки Джессики предательски соскользнули, чтобы ладонью ощутить его кожу.

— Ополосни, — сказала она низким, сдавленным голосом.