Только между нами

Брейди фактически отложил поездку на Хилтон-Хед со своей семьей, ради того, чтобы ночь четвертого июля провести с ней в домике у озера. В ту ночь ей не удалось полюбоваться озером, кроме как из окна спальни на втором этаже, после того как прекратился салют. Она не могла перестать улыбаться, думая об этом.

Виктория закончила делать прическу и макияж, и зашла к себе в спальню, чтобы переодеться. Лиз воспользовалась возможностью, чтобы самой сделать макияж, перед тем как переодеть шорты и майку. Пока она переодевалась, Лиз получила сообщение от Брейди.

«Детка, ты сегодня свободна?»

Лиз не могла в который раз забить на Викторию. Она была дома уже несколько дней, и Лиз чувствовала себя худшим в мире другом. Она постоянно отказывала Виктории, ради того, чтобы зависать с Брейди. У них было не так много времени, так что, когда ему хотелось увидеться с ней, она не теряла этой возможности. Но она не могла так поступить сегодня. Если она это сделает, то можно было не сомневаться, Виктория заживо спустит с нее шкуру.

«Иду гулять со своей соседкой».

«Как поздно ты будешь дома?»

Лиз улыбнулась. Если бы кто-то другой задал ей такой вопрос, то это бы ее начало раздражать, но это был Брейди. С ним все по-другому.

«Наверное, очень поздно. Виктория, своего рода животное.»

«С тобой будет все в порядке? После этого мы сможем увидеться?»

«Всегда в порядке. Не волнуйся. Разве тебе утром не нужно работать?»

«Я не могу не волноваться. Я не даю обещаний, если не могу их сдержать. Я отменю дела на завтрашнее утро. Если освободишься раньше двух часов ночи, позвони мне».

У Лиз кружилась голова. Кто этот человек, в которого он превратился?

«Договорились. Но я буду пьяная, поэтому ты должен будешь приехать за мной».

«Я приеду забрать тебя. Со мной ты будешь в безопасности».

«Спорный вопрос»

«Не заставляй меня забрать тебя сейчас».

«Бесполезная угроза. Я сейчас не одна».

«Не испытывай меня».

Лиз едва сдержала смех. Ей нравилось вот так дразнить его. Ей было комфортно. Они вместе уже почти два месяца. Ей не верилось, что это уже длится так долго. Они скрывают свой секрет и ничего не случилось. С каждым днем ей дышалось спокойнее.

― Готова, стерва? ― крикнула Виктория.

Лиз открыла дверь своей комнаты и увидела Викторию, стоящую посреди коридора.

Лиз закатила глаза от внешнего вида Виктории.

― Ты выглядишь как малолетняя проститутка.

― В цитате: «Смердишь как малолетняя проститутка!».[2]

― Буу, шлюха! ― сказала Лиз хихикая.

Она покачала головой, смотря на то, какой нелепой была ее лучшая подруга.

― Серьезно, ты похожа на шалаву.

Виктория пожала плечами.

― А ты похожа на…на себя.

Каким-то образом она сделала так, что это прозвучало обидно.

Лиз посмотрела на себя вниз.

― Я просто не выгляжу так, будто собираюсь торговать своим телом.

― Именно. Пользуйся тем, что у тебя есть, девочка. Только ты можешь распоряжаться этим так долго. Я, безусловно, хочу получать от этого удовольствие.

Виктория была девушкой с формами, у нее была фигура как песочные часы, поэтому она любила щеголять практически без одежды. На ней было темно-синее, облегающее, с V-образным вырезом платье, которое настолько сильно открывало ноги и грудь, насколько Лиз никогда не видела за всю свою жизнь. Она была на высоченной танкетке и с красной помадой.

Рядом со своей лучшей подругой Лиз почувствовала, что она одета не так хорошо. На ней была строгая юбка кораллового оттенка, рыжевато-коричневый топ на завязках и коричневые сандалии на ногах. Она даже потратила время, чтобы высушить свои светлые волосы, придав им легкие пляжные локоны. Как правило, она сильно не красится, но сегодня она привела себя в порядок. Если бы она не приложила определенных усилий, то Виктория бы начала все переделывать.

Как бы сильно она не хотела сегодня вечером увидеться с Брейди, она знала, что тусоваться с Викторией будет весело. Они уже давно знакомы, и, когда они куда-то выбирались, они всегда хорошо проводили время.

Виктория выбрала бар в центре города, на западной стороне улицы Франклин, где подавали пиво в огромных пластиковых стаканах. Внутри бара было хорошо, но все приходили туда ради большого внутреннего дворика со скамейками и живой уличной музыкой. Это заведение было всегда так набито, как будто это был единственный бар во всем городе.