Только хорошие умирают молодыми

Проклятье! Он, что ли, самый крайний? Есть Штаб, они там думают, что умнее их нет никого — пусть теперь и отдуваются. Кравченко, наконец, убрал руки с затылка, потянулся затекшим от долгого сидения в кресле телом, хрустнул пальцами. И пошел, наконец, спать.

Музыкант вышел от Кравченко и потихоньку побрел домой. На улицах не было ни души. Впрочем, не удивительно. После Катастрофы выжило не так уж мало народу, но ее последствия оказались тяжелыми. Полное отсутствие внятной администрации, войны банд, недостаток продовольствия, отсутствие тепла зимой, неработающие больницы — список можно продолжать. А в довершение всего — крысы в рост человека, которые каким-то чудовищным, не поддающимся воображению образом научились брать и держать в руках предметы. Работать ими. И не последним в списке этих предметов оказалось оружие.

Кравченко, к которому Олег пошел поговорить буквально наудачу после непонятной беседы с Денисом — а ну да подкинет умную мысль не самый глупый в городе мужик — уже два года был откровенно никем. Просто городской житель, который, как и все прочие, по четкому графику ходил на общественные работы и привлекался к службе на постах, цепочкой протянувшихся вдоль порубежья, отделявшего «наш город» от «серой зоны». Но до этого времени Данил Сергеевич был лидером одной из банд. Впрочем, бандой это трудно назвать: сбились в кучу бывшие спортсмены, бывшие менты, бывшие сотрудники охранных контор… Им тоже хотелось выжить и спасти близких людей… Да, дрались, стреляли, насмерть бились за драгоценные запасы горючего и еды. Отвоевывали у конкурентов заправки, захватывали оставшиеся неразграбленными магазины и без суда вешали захваченных с поличным мародеров на фонарных столбах. А что им оставалось делать? Еды и бензина не хватало на всех. Или, быть может, хватило бы, если бы все сразу собрались, договорились и готовы были бы делиться. Но чтобы много людей поняло друг друга сразу и согласилось поступиться своими интересами во имя выживания общества — такое ожидалось только при коммунизме, а его наступление было для многих гораздо менее вероятным, чем, например, Второе Пришествие. И банда Кравченко, по сути, была всего лишь структурой, которая хоть как-то старалась наладить жизнь на контролируемой территории. А что методы не отличались гуманностью, так на фоне братков Лехи Петли или помешанной на вдруг проснувшихся и будоражащих кровь идеях цыганского национального превосходства общине Бешеного Барона Кравченко с его ребятами смотрелись почти что ангелами, ведь даже ангелы, даром что крылатые вестники, не гнушались таскать мечи.

Именно Данил Сергеевич, бывший до Катастрофы милицейским капитаном, сыграл немалую роль в том, чтобы те банды, предводители которых хоть как-то походили на людей и старались вести себя по-человечески, собрались вместе и объединились. А что? Любая власть в далеком-далеком прошлом произошла от какой-нибудь банды, вожак которой вовремя понял, что резать всех без разбора — это неправильно. От пуль кравченковских ребят отправились на тот свет и Леха Петля, и Бешеный Барон, и безумный проповедник Иоанн Добропас (которого, говорят, до Катастрофы собратья-бомжи звали попросту Ванька Жаба), провозгласивший наступление Царства Божьего на земле и причащавший своих апостолов собственным мясом, и многие другие, кто не соглашался поступиться своими интересами в пользу общего блага. А затем как-то так вышло, что власть над «нашим городом» постепенно перешла в руки Штаба, который составили люди, бывшие в «цивилизованных бандах» на вторых ролях, эдакими «серыми кардиналами». Штабистов никто не выбирал, они сами назначили себя для координации усилий тех, кто остался в живых. Они не проводили никаких репрессий, казнили только по суду и только тех, чьи преступления были настоящими преступлениями, а не проявлениями диссидентства, хотя злые языки и поговаривали порой, что недовольный ростом влияния Штаба Вовчик Каратаев, бывший до Катастрофы одним из лидеров городских байкеров, а после возглавивший выживших моторокеров, не пропал без вести, а нарвался на пулю по приказу кого-то из штабистов. Как бы то ни было на самом деле, Штаб был вполне похож на вменяемую администрацию, и в какой-то момент Кравченко ушел сам.