Только хорошие умирают молодыми

— Конечно, я же принес его, чтобы выпить, а не чтобы любоваться. Так вот, нюансик номер два заключается в том, что Штаб тебе не очень-то поверил. В каком смысле? В том смысле, что твоя история о том, что можно отсидеться в первом попавшемся подвале, и именно рядом с ним обнаружится еда, да и медикаменты найдутся… Врачи ведь не дураки, они же знают, что случилось бы с твоими руками-ногами, не будь у тебя лекарств — и, может быть, даже квалифицированной медицинской помощи.

— Данил Сергеевич, — начал было Музыкант, но бывший мент махнул на него рукой, перебивая.

— Только не надо старому дядьке Кравченко вешать лапшу на уши. Кравченко раскалывал ворье и жуликов еще тогда, когда тебя даже в проекте не было. Он чует, когда ему врут, понимаешь? Я не хочу сказать, что ты хранишь за пазухой какую-то смертельно опасную для нас тайну. Думай я так, я бы давно уже тебя застрелил. В целях, извините уж меня, ребята, превентивной самообороны. Но вместо этого я с тобой разговариваю. Обрати внимание, я даже не интересуюсь, что там у тебя за тайны. Просто сообщаю, что в существовании секретов не сомневаюсь, а Вась-Палыч, Доцент и прочие — не шибко глупее меня. Они тоже подозревают, что кроме тузов в рукаве у некоего Музыканта полно еще и скелетов в шкафу. Подозревать им по должности полагается, просто им предъявить нечего.

Вот так, подумал Музыкант, в очередной раз вспоминая сегодняшний разговор с Денисом. Денис и Кравченко — совершенно разные люди, но говорят об одном и том же. Дыма без огня не бывает, значит, их слова — не простое сотрясание воздуха, и теперь нужно будет учитывать то, о чем они говорят.

— Что замолчал? — окликнул его Кравченко. — Смотри, еще чуть-чуть, и уши покраснеют, как у мелкой шпаны, схваченной с поличным. Успокойся, я тебя к ответу призывать не стремлюсь, и копаться в твоей душе не собираюсь. Просто хочу тебе сказать, что, если однажды тебя загонят в угол, или так припрет, что деваться некуда будет, ты приди ко мне. Поговорим. Может, найдем какой-нибудь выход.

— Спасибо, — торопливо сказала молчавшая до сих пор Иришка, совсем забывшая о наколотом на вилку персике. На стол тягучими каплями шлепался сок. — Ты…

— Ир, не надо, — перебил ее снайпер. — Ты же лучше других знаешь, что со своими проблемами я привык справляться сам. Есть у меня тайны, нет у меня тайн — мое это дело.

— Олег, Олег, — покачал головой Кравченко. — Как у тебя все просто выходит: мое дело — и все тут. А о своей женщине, например, не думаешь? Она тут ночами не спала, все глаза выплакала… Может, ей в следующий раз легче будет ждать, если ты с ней своими тайнами поделишься? Ну ладно, молчу-молчу, больше об этом — ни слова. И все равно, какой же ты, в сущности, ребенок. Ты что, совсем не умеешь думать о том, что будет завтра?

— Ну почему? Завтра будет завтра.

— Ага. Слышали, знаем. Будет день — будет пища и все прочее в таком роде. Только на самом деле все не так просто. Но давай, если тебе неприятно говорить о втором нюансике, вернемся к нюансику первому. Знаешь, почему на самом деле закончилась война банд? Дело ведь не только в том, что Кравченко, Доцент, ныне покойный Гена Карамышев — мы его еще Крокодилом Геной звали, Диман Зотов и кое-кто еще, о ком ты наверняка ни разу не слышал, так вот, дело не в том, что все эти люди собрались и договорились жить в мире, а тех, кто не с нами, попросить прогуляться на тот свет. Огромную роль в этом сыграли и крысы. Да-да, не удивляйся. Я иногда думаю: как удачно они появились. Как будто кто-то решил подбросить озверевшим людям, схватившимся на довольно небольшом участке земли за жратву и возможность не подохнуть от холода, общего врага.

Вот как, подумал Музыкант. А ведь Данил Сергеевич начал распространяться о том же, что мне старательно вкручивал Денис. Но, подозреваю, Кравченко вывернет все по-другому. По-своему. Он дядька старый и неглупый, в отличие от Дениса, который тоже далеко не дурак, но больно молод. Молод и, значит, слишком торопится. Разгоняется там, где, по-хорошему, стоило бы притормозить и оглядеться да поберечь силы.

Кравченко заметил, что Олег задумался, и тоже замолчал. Осознав, что его собеседник прервался, снайпер вопросительно взглянул на него.

— Думаешь, Олег? — усмехнулся бывший мент. — Хорошее занятие — думать. Полезное. О чем, если не секрет?

— Да так, — уклончиво ответил Музыкант. — Говорили со мной уже. Буквально сегодня. Ну, о чем-то похожем.

— Вот как? — прищурился Кравченко. — Дай-ка угадаю. Наверное… Денис, да? Не торопись спрашивать, откуда я знаю. Представляя, с кем ты общаешься, нетрудно вычислить, кто мог вести с тобой подобный разговор. Денис у нас мальчик толковый, но… Как бы так лучше сказать, чтобы не обидеть…

— Торопливый? — подсказал Музыкант, вспомнив свои размышления.