Только играй

Чтобы не вешать на меня груз вины? Только поэтому?.. Боже…

До чего я себя довела!

Я сама пару секунд назад повесила на себя этот груз вины!

Ненавижу себя.

Вырвавшись из объятий Калеба, я подхватила с пола толстовку на «молнии» и накинула на голое тело, влезла в спортивные штаны, набросила на лицо капюшон и, собрав в кучу остальные вещи, рванула к двери.

– Пожалуйста, не останавливай меня! – бросила на Калеба умоляющий взгляд. – Это неправильно. Так не должно быть. Только не так.

Уже через несколько секунд я была в своей комнате. Бросила вещи на пол, сама рухнула следом и пыталась отдышаться.

Мыслей не было. Пустота. Тоска и боль на душе. И испуг… испуг за то, что я не чувствую перед Мики той вины, какую должна. Мне стыдно перед собой за то, как сильно хочется вернуться обратно и вновь ощутить вкус его губ, жар его тела и услышать слова, которые подобны нектару…

И я забыла закрыть дверь на замок.

– Ты не должен быть здесь! – прохрипела, затем вскочила на ноги и рванула к Калебу, чтобы вытолкнуть его обратно за дверь. – Ты в одних трусах! Сейчас все на зарядку соберутся! Давай, я не…

Но он не дал мне договорить. Сразу после того, как щёлкнул дверной замок, его губы припали к моим, а руки, полностью меня обезоружив, захватили мои запястья и завели за спину. Калеб, продолжая терзать мои губы, буквально вжал меня в стену и не думал оставлять мой рот в покое.

– Я же сказал, что не отступлю, Лекса, – отрывисто прошептал он. – Только не в этот раз. И можешь ударить меня коленом, если не чувствуешь того, что чувствую я.

– Если сразу после этого ты уйдёшь, то я ударю тебя, – я отвернула голову в сторону, и вместо того, чтобы отстраниться, Калеб принялся целовать мою шею.

Не могу… не могу ему сопротивляться.

Я не ударю его. Я слишком слабая для этого… Я тряпка.

И я ненавижу себя за это, но его губы слишком желанны, чтобы отстраняться от них так надолго.

Почувствовав, что моё сопротивление окончено, на щеке Калеба родилась победная ямочка, и «молния» моей толстовки, расстегнувшись с характерным звуком, полетела вниз. Его руки скользнули по моей талии и упали на бёдра, потянув за резинку штанов.

С тихим стоном я запустила руки в его волосы и прижалась обнажённой грудью к его – твёрдой и жаркой. Провела пальцами по шее и обхватила её ладонями, медленно и глубоко вздохнув. Глаза Калеба тут же смягчились, и беспокойная линия между бровями исчезла.

Я даже не помню, в какую секунду он начал раздевать меня, но хорошо помню, как способствовала одежде лететь в разные стороны, и тут же оказалась на руках у Калеба, а мигом позже на своей кровати, на спине, а Калеб навис сверху.

Он больше не целовал меня. Не касался руками и ничего не говорил.

Он смотрел на меня. Долго и пристально, так, словно пытался запечатлеть в памяти каждую черту моего лица, каждый изгиб тела, начиная от шеи, заканчивая ступнями. И чувствовать скольжение его горящего взгляда по своему обнажённому телу воистину незабываемо. Никакой неловкости и скованности. Калеб заставлял меня чувствовать себя прекрасной…

Наклонился вперёд, обхватив рукой мою спину, и притянул к себе в ещё одном чувственном, блаженном поцелуе.

Слов не было. Только громкое сбитое дыхание и вздохи.

Кожа покрылась мурашками, когда его руки начали исследовать каждый сантиметр моего тела. Его губы проложили путь от моего подбородка к шее, затем к груди.

Из-за двери послышались голоса и топот ног, а также крик нашего тренера, что если через пять минут все не соберутся на улице, опоздавшим он засунет свой свисток в одно тёмное место.

Но Калеб будто не слышал ничего. Продолжал дарить мне ласки, целуя живот, и под мои негромкие стоны скользил языком вниз, к внутренней стороне бедра. Мелкая дрожь сотрясла тело, когда поцелуи Калеба стали жёстче; он приподнял мою ногу и продолжал осыпать её поцелуями до самых кончиков пальцев.

Я приподнялась на локтях, чтобы просто поверить, что он действительно это делает.

– Я хочу почувствовать всю тебя, – пронзительно взглянув мне в глаза, прошептал Калеб. – Каждый сантиметр твоего тела.

Это безумство.

Шумно выдохнув, я рухнула лопатками на матрас и с силой зажмурилась.

Это безумство.

И безумнее этого уже ничего не придумаешь.

– Лекса, – голос Калеба прозвучал совсем близко, и его лицо оказалось над моим. Он не улыбался. Был серьёзен, но не сердит, как я подумала. Его руки притянули меня к себе, одна ладонь оказалась на затылке, а вторая обвилась вокруг талии. – Лекса… я хочу тебя до такой степени, что даже говорить об этом больно. Но я не такой эгоист, чтобы поступать так с тобой.

Я пыталась контролировать дыхание и придумать, что ответить, но не могла даже в мыслях слова связать, не то что их воспроизвести. Потому что я хочу этого так же сильно, как и Калеб, если не больше. И я знаю, что угрызения совести после того, как мы сделаем это, затопят меня с головой, но я хочу это сделать. Умру, если не сделаю.