Только для влюбленных

Дейв поморщился. Если она так безжалостна к себе, то какова же она будет по отношению к нему? Но что-то в нем взбунтовалось — «Возведи стены выше, леди Гвенет, я преодолею их». Первой стеной стала честность.

— Я преследовал тебя потому, что это единственный способ заставить тебя отнестись ко мне серьезно.

Дейв еще раз провел рукой по лодыжке, поднялся выше и ее икра оказалась в его ладони.

Снова ухнула сова. Пришел черед следующему вопросу.

— Но почему? Почему мы не можем остаться друзьями? — взмолилась Гвен.

— А почему бы не рискнуть и не остаться любовниками?

— Потому что ты можешь оказаться прав. Если мы полюбим друг друга, нас будет затягивать все глубже и глубже, а будущего у нас все равно нет. Ведь ты не из породы мужей, — мисс Стикерт попыталась преподнести это как можно мягче.

— Любовь ко мне не входит в планы твоих игр? — помолчав, осведомился Дейв.

— Нет. Не входит, — не в силах совладать с охватившими ее чувствами, Гвен слепо двинулась к двери. — Прости меня.

В доме было темно и холодно, как в могиле.

Любовь к Дейву не входила в ее планы. Гвен знала это с самого начала. Зажмурившись от яркого света в ванной, она плеснула водой себе в лицо.

Если бы Гвен отнеслась к этому проще, она могла бы переспать с Дейвом при первой же встрече. «Так нет же, тебе зачем-то понадобилось беспокоиться о нем, смеяться его шуткам. А теперь он решил, что влюбился в тебя».

— И ты тоже любишь его? — спросила женщина в зеркале. «Может быть».

— Но ты же прекрасно знаешь, что не сможешь изменить его.

Жить вместе, наблюдая изо дня в день к чему идут дела — это не для Гвен. Она и Дейв были полной противоположностью слишком во многих отношениях. У нее выстроились свои планы, намерения, цели и она двигалась к ним, как поезд по рельсам.

Гвен зарылась лицом в полотенце, но от мысли, которая постоянно преследовала ее, не удавалось отделаться. Что, если, когда она достигнет своей конечной цели, на платформе не окажется никого?

Дейв развернулся на вращающемся кресле спиной к мольберту и уставился на смятую постель. Простыни, подушки, игра теней, а в середине пустота, У наброска не было сердца. Постель пуста.

Он задумался о том, как странно работает подсознание. Можно многому научиться, если обращать больше внимания на символы, зрительные метафоры. Гвен совсем другая. Она теоретизировала, анализировала и на основании этого приходила к выводам. Это все равно, что сравнивать финансовый отчет с сюрреалистическими снами. Но одно их сближало. Свои проблемы они выплескивали на бумагу. Его проблема стояла у него перед глазами — пустая постель, пустая жизнь.

— Обещай мне, что мы останемся друзьями, — попросила Гвен, направляясь в гостиную. Дейв подобрал ее книги и понес в дом, прислушиваясь к легким шагам в спальне. Он ничего не сказал в ответ. «Ты же знаешь, что она хочет тебя». Именно поэтому он и промолчал. Совершенно необязательно бить тарелки или хлопать дверьми. Они с Гвен ограничивались тем, что тщательно обходили острые углы в своих разговорах.

Пока во всем, что касалось Гвен, Дейв действовал инстинктивно. Инстинкт не подвел его и тогда, когда он в первый раз поцеловал ее.

Когда в прошлый уик-энд они оказались вместе, что-то подсказало ему — беги, эта леди не для тебя. Но он остался, подчинившись тому глубинному инстинкту, сработавшему в его подсознании, который вел его рукой, набрасывавшей рисунок женщины в постели, положившей ногу на ногу не для того, чтобы защитить себя, а просто чтобы почувствовать себя удобно, ее лицо на подушке, согнутую руку.

Гвен. Она так глубоко вошла в его мысли, сердце, душу, что Дейв в любой момент мог вызвать ее образ, хотя она и спала этажом ниже.

Набрасывая абрис ее лица, карандаш молодого художника споткнулся на линии рта. Как часто он читал по губам Гвен то, что не осмеливался произнести ее язык.

Карандаш двигался все быстрее. Дейв угадал, как должны лежать ее волосы, ее руки.

Он может спуститься вниз и открыть ногой дверь ее спальни. Она будет спать, положив руку под щеку. Он наклонится над ней и легонько поцелует в висок. Она пошевелится.

— Это я, — шепнет он.

Да. Он нужен ей. Дейв прочитал это в ее глазах, в ее усталой улыбке, в ее ищущих, открытых поцелуях.

Гвен обрадуется его приходу. Чувства, владевшие ею раньше, никуда не ушли, они живут и растут в ее снах. Она не удивится его приходу. Все ее рациональные соображения рассыплются в Прах при первом же его прикосновении.

Дейв закатает вверх ее майку, улыбаясь при мысли о том, что на ней написано. Все равно в темноте это не имеет ни малейшего значения. Он сбросит с себя шорты и скользнет под одеяло рядом с Гвен. В ее раскрытые объятия. Туда между ног, где уже влажно. Между лепестков нежной, пульсирующей плоти, которые покроют его твердого и жаждущего. Сидя перед мольбертом, он опустил руку и ощутил напор физического нетерпения. Это чувствовалось и в рисунке, в быстрых, нетерпеливых штрихах. «Не тяни», — как бы говорили они.